— Хвала Императору, — произнес Харон. — Мы потеряли многих боевых братьев, и это благословение свыше, что один из них вернулся к нам.
— Действительно, хвала Императору, братья, — шутливо продолжил Нестор. — Телам, созданным Императором, не страшна даже смерть, и наш брат — тому доказательство.
Оставив Нестора руководить транспортировкой Борея, Велиал побрел к «Рино». Он всем телом ощущал жгучую боль от собственных ран, что, возможно, стало психосоматической реакцией на слова Нестора. Впервые за много дней магистр мог побыть в одиночестве. Он снял шлем и опустился в командное кресло, прошептав слова преданности Властителю человечества и благодарности примарху Темных Ангелов. Оставалось три дня до прибытия ордена; еще три дня необходимо сдерживать Газкулла в порту и следить за вражеским телепортом.
Быть может, для Велиала это будут самые тяжелые три дня за всю кампанию. В военном плане действия будут прямолинейны, но после разгрома орков настанет время, когда его поступки оценит уже сам великий магистр Азраил.
Харон поддержал его, но Велиал знал, что некоторые его решения были неверными. Лучшее, на что он мог рассчитывать, — признание уникальности трудностей, с которыми столкнулись Темные Ангелы. Ему следовало обратить внимание на опасения сержанта Наамана. Если бы телепорт обнаружили перед первой атакой на хребет Коф, орки не представляли бы такой угрозы. Велиал никогда не допускал непредусмотрительности и сомнений, но теперь понимал, что его уверенность превратилась в самонадеянность; он недооценил орков и, отказавшись признать потенциальную угрозу, потерял многих Астартес и тысячи воинов ополчения. Скорее всего, его отстранят от командования третьей ротой и разжалуют до боевого брата Крыла Смерти.
Велиал прогнал мрачные мысли. Правосудие Азраила подождет. Орки все еще на Писцине, и кампания не закончена.
Он активировал передатчик.
— Магистр Велиал — всем отрядам. Свободное ополчение на пути к тепловой установке. Загрузиться в транспорт и немедленно возвращаться к порту Кадилла. Diem victorum non.[20] Битва продолжается, братья.
Сильный бриз с моря принес в город дым вместе с треском артиллерии, лазерных разрядов и ревом болтеров. Почерневшие руины базилики гордо вырисовывались на фоне других зданий, ее верхушку заволокло дымом. Большая часть города представляла собой жалкое зрелище: множество разрушенных строений, покрытые пылью трупы людей и орков, погребенные под грудой кирпичей и разрушенных балок. Рев двигателей танков несся по всем улицам, когда колонна Свободного ополчения прокладывала себе путь через развалины; пламя огнеметов заполняло руины, снаряды падали в предполагаемые укрытия противника.