Потом все произошло так, как говорил Иисус. Человек с кувшином на плече дал им почти незаметный знак и медленно пошел впереди. Его просторный, красиво отделанный дом стоял возле городской стены На улицу выходили массивные ворота. Человек указал на лестницу, наверху уже приготовили две комнаты. Старшая из служанок, гречанка Елена, тепло их приняла. Она была говорлива, в противоположность хозяину дома, который пока еще не издал ни звука. Когда он, наконец, заговорил, то лишь предупредил женщин о том, что они не должны больше ходить все вместе. Покидать дом разрешалось по двое, и, как только возникала возможность, следовало сразу скрыться в толпе. Женщины согласно кивнули, было ясно, что они находятся на вражеской территории.
Днем по городу пронесся слух о том, что Иисус якобы выгнал из храма менял. Он опрокинул стол, щелкнул кнутом и проклял тех, кто превратил Божий дом в дом мамоны.
Елена, еле переводя дух, рассказывала:
– В этом, может быть, что-то есть, – сказал она. – Но к храму тянутся длинные очереди паломников, они хотят поменять деньги. Куда же они пойдут, не купив жертвенного ягненка?
Женщины отчаянно стенали, кто-то плакал Одна Мария Магдалина стояла, словно окаменев думая о том, что теперь уже нет пути назад.
Ближе к вечеру Елена принесла еще одну ужасную весть:
– Римляне подавили мятеж в храме, пятеро зилотов, были схвачены и доставлены к Понтию Пилату.
– Зилотов? – удивленно переспросила Мария.
– Да, так они себя называют, сикарии. Их еще называют кинжальщиками из-за длинных ножей, которые они прячут в складках одежды.
Мария вспомнила об одном из учеников, Симоне, которому дали прозвание Зилот. Он примкнул к апостолам после казни Иоанна Крестителя.
На следующее утро они парами, как советовал человек с кувшином, пробирались переулками к храму. Женщины внимательно следили за дорогой, боясь заблудиться и не найти дорогу обратно: тучный торговец овощами на одном углу, большая каменная колонна на другом. Отыскать Иисуса оказалось нетрудно, вокруг Него была тьма народа. Женщины не смогли подобраться ближе, живая стена не пропускала опоздавших.
Взор Марии затуманили слезы, ей очень хотелось Его увидеть. Потом раздался голос – молодой, чистый голос, который был слышен всем. Кто-то кричал:
– Следует ли платить налог кесарю?
Мария встревожилась, вопрос был опасным. Но голос Иисуса был спокоен, Он почти со смехом отвечал:
– Покажите мне динарий. Кто на нем изображен?
– Кесарь, – гудела толпа.
– Тогда отдавайте кесарю – кесарево, а Богу – Богово.
По толпе прокатился хохот, Мария и Лидия улыбнулись друг другу.