Слова Батыя из «Повести» свидетельствуют о том, что ранее отряд Коловрата неоднократно вступал в сражения с татаро-монгольскими войсками и всегда побеждал их, но на эти сведения историки внимания не обращали, считая их вымыслом.
В летописи и легенде есть одно совпадение: рыцарское отношение Батыя к побеждённому противнику, что выглядит по меньшей мере странно на фоне массовой жестокости татаро-монголов, неоднократно подтверждаемой в русских и иностранных исторических документах, но этот вопрос будет рассмотрен отдельно.
Продолжим. Судя по летописи и легенде, Батый находился в непосредственной близости от места боя, осуществляя и общее руководство операцией, и… играя роль «живца», на которого татаро-монголы и поймали «черепаху».
Весна, снега тают, разлились реки и речушки. Манёвренность противников снизилась, этим и воспользовалась ещё многочисленная армия врага. Определив район местонахождения отряда Евпатия, Батый расположил свою ставку так, что атака на неё могла вестись только по одному, обязательно узкому участку и чтобы отчётливо было видно, что отступать ему некуда. И на этом узком участке катапульты заранее пристреляли место, куда и пошла «черепаха».
О засаде знали только Батый, командиры его частей и расчёты катапульт. Рядовые татарские воины гибли во множестве, стараясь в очередной раз остановить страшную русскую «черепаху», медленно идущую на шатёр хана, которому некуда было отступать, — в таких делах всё должно выглядеть без обмана до самого последнего момента.
Примерно так татарская армия могла уничтожить отряд Коловрата. Это в свою очередь свидетельствует, пусть косвенно, о вероятности высказанного ранее предположения — отряд Евпатия охотился именно за самим Батыем.
Но враг был очень опытный, с боями прошёл десятки тысяч вёрст, покорив половину известного тогда мира. Батый был внуком Чингисхана, которого лично знали многие его командиры, имевшие огромный боевой опыт. Так что некоторые историки ошибались, считая татаро-монголов чуть ли не дикарями, побеждавшими лишь благодаря своей численности.
В. Чивилихин в своей «Памяти» высказал мысль, что партизанскую войну в тылах Батыя русские отряды вели, а Коловрат вошёл в нашу историю потому, что был первым, кто её начал. Наверняка так и было, но не случайно русские летописи и легенды времён страшнейшей народной трагедии упоминают не князя, а боярина, хотя возможно, что и боярином-то Коловрат стал уже в летописях и легендах. Очень вероятно, что Евпатий был даже не воеводой (командиром) рязанской дружины, а, говоря современным языком, одним из её офицеров и в мирное время ничем особенным не выделялся.