Но малая манёвренность «черепахи» компенсировалась её почти полной неуязвимостью от стрел, копий и мечей противника как пешего, так и конного. Любые атаки на неё лишь вели к огромным потерям, а живая крепость медленно всё шла и шла вперёд…
Пройдут столетия, поля сражений затянет пороховым дымом, но аналоги боевых приёмов «стена щитов» и «черепаха» ещё долго будут применяться военными. В России это будет «гуляй-город» — передвижное полевое укрепление, позже в европейских армиях появится «каре» — пехотный строй в виде квадрата, разбить который можно было лишь массированным и точным огнём артиллерии.
Даже столь краткий обзор старинных боевых приёмов почему-то не сделали военные историки, а если они и анализировались, то эти работы широкому кругу читателей неизвестны, т.к. наверняка напечатаны в узкоспециализированных изданиях и изложены таким научным языком, от которого обычного читателя клонит в сон!
…«Черепаха» под командованием Коловрата скрылась в лесу, враг её не преследовал: короткий февральский день заканчивался, да и боялись татаро-монголы русских лесов, степная конница теряла там свой главный козырь — манёвренность, что было чревато большими потерями, а то и полным разгромом.
Глубоко в лесу русские разбили лагерь и несколько дней должны были отдыхать и приводить себя в порядок. Евпатий же наверняка анализировал происшедшее. Он понял, обязательно должен был понять, что русская тактика не годится для боя с врагом, обладающим очень высокой манёвренностью. На манёвренность следовало ответить только манёвренностью, причём большей, а для этого нужно знать о враге абсолютно всё — следовательно, необходима была разведка.
И Коловрат её должен был создать, используя как своих дружинников, так и уцелевших жителей разорённых городов и селений. Приёмы партизанской разведки неоднократно описаны в документальной и художественной литературе, показаны в фильмах, поэтому разбирать их не стоит — во всех войнах всех эпох и всех народов они примерно одинаковы.
Жители сообщали о местонахождении вражеских частей, дружинники захватывали «языков». Где раздобыли толмача (переводчика), можно только предполагать, но такого человека нашли. Допросы вели методами той эпохи — с помощью пыток, после которых допрошенных уничтожали. Держать под стражей пленных в разорённой стране было негде, тем более в мобильном партизанском отряде, да и вряд ли кто-либо из отряда проявил бы к пленным гуманность после того, что все бойцы повидали на местах городов и селений родной страны…
Сбор информации о противнике шёл параллельно с ведением боевых действий, в которых теперь участвовали только дружинники. Вряд ли Коловрат снова стал принимать в отряд ополченцев — пусть храбрые, но не обученные воинскому делу люди не смогли бы выдержать условий выполнения необычайной боевой задачи, которую поставил Евпатий Коловрат.