ш’Тартака, новый боевой опыт извлеченный из схваток с «мальчиками» Хадуда и
краснопоясниками, приносит неизвестное ранее ощущение внутренней силы, – не той
которая мускулы и угрюмая рожа, а той которая спрятана глубоко, в недрах души, но
которая ощущается всеми и сразу, привлекая женщин и отбивая желание меряться
письками у мужчин, а самое главное, – каждый новый день дарит чувство уверенности в
себе! – и здрасьте! – надо все бросать к чертовой матери!
Только теперь он до конца осознал, насколько тоскливой была его первая, –
«довоенная жизнь» на Земле. Унижение и чувство собственной неполноценности, которое
впиталось во все поры его маленькой души в том далеком сентябре, в первом классе, казалось бы навсегда отравило всю его дальнейшую жизнь, и если бы не поганец Настар,
– чтоб он был здоров и счастлив! – осталось бы с Денисом навсегда, заставив его прожить
серую, скучную жизнь, омраченную множеством страхов от опасностей, как реальных, так и выдуманных, существующих только в его воображении, но от этого не менее
изматывающих душу. И он бы никогда не узнал, что жизнь на самом деле цветная,
опасная, яростная, но… – ужасно интересная и захватывающая штука.
Конечно, как всякий нормальный, разумный человек он отдавал себе отчет, что во
время тренировочных боев, экстремального скалолазания и прочих специфических
«упражнений», его могут покалечить, могут даже убить, но… кайф от осознания себя
«право имеющим», а не «тварью дрожащей», перебивал это осторожное знание и
доставлял почти физическое наслаждение. Ведь прав был д’Артаньян-Боярский, – черт
побери! – тысячу раз прав: «И жизнь хороша, хороша вдвойне, – коль ей рисковать
умеешь!» И вот всей этой замечательной жизни приходил конец, – было от чего
загрустить… Но! С другой стороны, – новый мир, новые приключения, новые
впечатления! – это было здорово, и предвкушение всего этого нейтрализовывало
возникшее чувство досады, оставляя в душе то ли печальную радость, то ли радостную
печаль… – сразу и не разберешь.
Произнеся свою судьбоносную фразу, вызвавшую в душе Дениса такую бурю
противоречивых чувств, Шэф вытащил из кармана прямоугольный кусок пластика,
выполняющий те же функции что и детская игрушка «магнитный экранчик», на котором
можно писать магнитной ручкой, а потом стирать написанное.
– Вот схема перехода, смотри, – продолжил любимый руководитель. Денис хотел
было поднять на него удивленный взгляд: «Что, мол, за схема еще такая!?» – но вовремя
сообразил лишних телодвижений не предпринимать: если Шэф говорит «смотри», –
значит смотри!
На листе, естественно по-русски, было написано: «За нами смотрят и нас слушают, не исключено, что будут перехватывать. Не расслабляйся! Бди. Уходим на Сету. Помнишь