правда.
Справедливости ради, надо отметить, что никакого оправдания оплошность Дениса
не заслуживала – он, чтобы не пропустить момент остановки, или же включения режима
невидимости, по сторонам практически не смотрел, сосредоточив все свое внимание на
любимом руководителе, и все равно умудрился обмишуриться, да еще и появление
патруля для него явилось неприятной неожиданностью. Возможности ночного виденья
активированной шкиры не уступали способностям Дениса в кадате, поэтому неожиданное
явление патрульных, будто материализовавшихся из воздуха, произвело на него гнетущее
впечатление.
«Надо не забыть узнать у Шэфа, что это за хрень… – подумал Денис, и сам же себя
осадил: – …потом…»
Патрульных было трое, тоже облаченных в скрадывающие очертания черные
комбезы. Ближайший из них прошел на расстоянии не больше пяти метров, но видимо
черный цвет шкир идеально соответствовал цвету глухой маргеландской ночи, потому что
никаких действий насильственного характера, со стороны сторожей не воспоследствовало
– они как явились из мглы, так в ней и растворились. Шэф выждал некоторое время, потом махнул рукой и компаньоны двинулись вперед.
«Нет, надо обязательно разобраться… – думал Денис, шагая след в след за
верховным главнокомандующим, – пусть и потом, но обязательно… – я Шэфа в шкире
вижу прекрасно, этих же не видел до последнего момента… зато и они нас не увидели, хотя невидимость у нас не включена… причем наверняка они в кадате – должны были бы
увидеть… чё за хрень, а?..»
Они встретили еще два патруля, встречи с которыми прошли аналогично первой и
Денис совсем уже было уверился, что так будет продолжаться и впредь, когда Шэф, застывший в очередной раз неподвижной черной статуей, внезапно исчез. Растерянность
Дениса длилась не дольше одного удара сердца, после чего, для внешнего наблюдателя, исчез и он.
– Дэн, – раздался в наушниках тихий и спокойный голос верховного
главнокомандующего, – мой колдун, твои – собачки. Атака только по команде.
«Какой, нафиг, колдун, какие, нафиг, собачки!?..» – успел подумать Денис, прежде
чем увидел какой это, нафиг, колдун, и какие это, нафиг, собачки.
Колдун был, как колдун – на вид обычный человек: высокий, поджарый,
сухощавый, с крупным крючковатым носом, придававшим ему какой-то птичий вид,
усугублявшийся круглыми, совиными глазами. А вот назвать его трех «собачек»
обыкновенными ни у кого бы язык не повернулся. Представьте себе крупного ротвейлера
– представили? – согласитесь, что назвать его приятным может только его хозяин, да и то, думается, не всегда. А теперь увеличьте его в длину раза в полтора и в объеме раза в два, и вы получите поверхностное представление о «собачках», которыми должен был