— Состояние Роксхэма покрывает множество моих грехов.
— Им нравится Равелла, — миролюбиво возразила леди Гарриэт.
Герцог улыбнулся и взял одно из приглашений, приготовленных леди Гарриэт для ответа.
— «Леди Эвил принимает», — прочитал он вслух. — Если память мне не изменяет, Гарриэт, поместье Эвил заложено до последнего гвоздя и у них два сына в возрасте для женитьбы.
Леди Гарриэт протянула руку и взяла у него карточку.
— Умоляю, не будь таким ужасным, Себастьян. Я хочу верить всему хорошему, что люди говорят о Равелле, и не хочу искать скрытые мотивы для их гостеприимства.
— Верь во что хочешь, дорогая сестра, но уверяю тебя, что, если завтра Равелла останется без гроша, колокольчик у дверей не зазвонит и очень мало людей поинтересуется, хорошенькая ли она или некрасивая, как ее счет в банке.
Некоторое время леди Гарриэт не отвечала, и, когда герцог, удивленный ее молчанием, повернулся к ней, он увидел, что ее глаза задержались на нем с очень странным выражением.
— О чем ты думаешь? — спросил он, удивленный настолько, что даже утратил обычное равнодушие.
— Я думаю о тебе, — ответила леди Гарриэт низким, приятным голосом. — Я думаю, Себастьян, как ты должен был страдать, чтобы дойти до такой ненависти к людям.
Герцог вытащил табакерку.
— Не понимаю, что ты имеешь в виду, Гарриэт.
— Думаю, ты понимаешь, но не принимаешь этого. Я тоже страдала, страдала ужасно, но я еще верю, что в жизни много прекрасного. Я еще верю, что люди хорошие, хотя они часто бывают слабыми и жадными, иногда даже злыми, в глубине души у них есть и доброта, и великодушие.
Герцог убрал табакерку.
— Надеюсь, Гарриэт, — сказал он, и на этот раз в его голосе не было насмешки, — что твой рай для дураков будет вечнозеленым.
— У меня и сейчас рай благодаря тебе, — ответила она.
Герцог нетерпеливо отвернулся:
— Я говорил тебе раньше, Гарриэт, я не люблю, когда меня благодарят. Тебе не за что меня благодарить. Мне нужна твоя помощь, и мои требования к тебе совершенно эгоистичны.
— Что бы ты ни говорил, Себастьян, я все равно благодарна тебе. Если бы ты знал, как счастлива я здесь и как я люблю Равеллу.
— А она тоже счастлива?
— До экстаза — когда ты с нами.
Выражение лица герцога, казалось, затвердело.
— Пока она не встанет на ноги, — резко бросил он, — она не может требовать, чтобы мы выплясывали вокруг нее.
Леди Гарриэт улыбнулась:
— Тогда я лучше останусь дома. Ты хорошо знаешь, что Равеллу ничто не радует в твое отсутствие.
— Это просто глупая прихоть, — сердито отметил герцог.
— Не хочу досаждать тебе спорами, Себастьян, но это правда.