В этой героической картине правдой было все, кроме старушки-мамы. У меня мама была, но совсем не старушка.
– Ты! – Иоси ткнул пальцем в неизвестного мне парня. – Где твой пиджак? Ты, – он перевел палец на Колю, – где твоя фотокамера?
– Ты! – Его палец, наконец, уткнулся в меня. – Где зеленая папка?
– Какая папка? – выкрикнул я, перекрывая шум самолета. Я не понимал, о чем он говорит.
– У тебя в самолете была зеленая папка, ты оттуда доставал листы бумаги. Потом ты спал, потом встал и вышел. Где папка?!
Я вдруг вспомнил, что в начале полета действительно достал из сумки папку с текстами, потом что-то там правил, но потом меня сморил сон. Сейчас я не мог сказать, где папка, – видимо, она осталась в самолете, в кармане переднего кресла среди журналов и проспектов самолетного «DUTY FREE». И это было ужасно, потому что там были тексты из моей книжки, причем в единственном экземпляре.
Но более ужасным, было осознание того, что, видимо, у Иоси есть глаз на затылке, потому что в самолете он сидел впереди всех и ни разу не обернулся.
– Вы идете в самолет, забираете пиджак, камеру и папку, – приказал Иоси и, что-то коротко обдумав, отрывисто добавил: – А Коля писает!..
Коля, швырнув на землю семейный фибровый чемодан, бросился к трапу. Мы последовали за ним.
Папка оказалась в кармане переднего кресла.
Тем временем к самолету подъехал спасительный автобус с кондиционером.
Быстро пройдя паспортный контроль, вернее не пройдя, а пробежав его под неусыпным взором нашего куратора, мы погрузились в другой микроавтобус и поехали в Тель-Авив.
Иоси сидел впереди возле водителя к нам затылком, хотя уже было понятно, что он смотрит на дорогу, но видит нас.
Я чувствовал себя неудобно из-за истории с папкой – мне казалось, что нужно как-то разрядить обстановку, хотя не было понятно как.
С одной стороны Иоси меня спас, но с другой, журналистам из великой России не пристало перед кем-то извиняться.
Однако ничего не сказать было бы свинством.
На конструирование извинительной фразы ушла вся дорога до гостиницы, поэтому процесс примирения начался, когда мы уже заезжали на стоянку.
– Иоси, – решительно сказал я в широкую спину. – Ты очень помог…
– Восемь лет назад один человек вышел из самолета и оставил там цветы, – холодно перебил он меня, не оборачиваясь. – Потом был взрыв. Убило всех!..
Автобус качнуло, и на нас повалились вещи.
Мы приехали.
– Сейчас полшестого утра, – объявил Иоси. —
В семь тридцать завтрак. В восемь первая лекция.
– А спать?! – возмутился цвет журналистики. – А купаться, а катание на лодочке?