Был на корабле еще один жрец по имени Уни. Гардары подобрали его в одной жаркой стране, именно подобрали, потому что выражения «взяли в плен» или «захватили» можно было бы с таким же успехом и точностью применить к дереву или камню. Падре, увидев под скалой истощенного, обросшего волосами и заляпанного птичьим пометом отшельника, попросил Нормана перенести его на корабль, и тот, тоже заинтересовавшись этим человеческим экземпляром, дал команду своему черному слуге по имени Гуса. Гуса потрогал сидящего за плечо, потряс его, но когда тот не издал ни звука и даже не поднял полуприкрытых век, просто сгреб его в охапку и понес к корабельным сходням, по щиколотки утопая в мелком золотистом песке побережья. Падре рассказывал Эрниху, что в стране Уни никогда не бывает снега, что люди там живут в хижинах, составленных из коленчатых пустых стволов огромного камыша, называемого бамбук, что прикрывают они свои жилища гигантскими листьями и больше всего на свете боятся трех вещей: убийства, пусть даже невольного, всякого живого существа, неудовлетворенных желаний и возрождения после смерти.
Сам Уни, бородатый, изможденный и по виду больше смахивавший на высушенного солнцем и ветром покойника, нежели на живого человека, все дни и ночи проводил в широком дощатом ящике с низкими бортами, укрепленном на самой верхушке средней мачты. Он сидел, завязав ноги узлом, и, подставив лицо палящим лучам солнца, смотрел сквозь полуприкрытые веки вперед, следя за выпуклой линией горизонта поверх рей и вздутых парусов. Он ничего не говорил, не просил и, если бы матросы, взбираясь по вантам к самой верхушке мачты, попутно не забрасывали в его гнездо мешочки с зерном, запасенным для лошадей, и не оставляли фляжку с водой, давно бы испустил дух от голода и жажды.
Падре говорил, что в стране Уни люди, чтобы избежать страданий от желаний, которые они не в силах удовлетворить, отказываются от самих желаний. Они перестают есть, пить и в конце концов действительно угасают, веря в то, что тем самым уподобляются Верховному Существу и сливаются с ним, не имеющим видимого, телесного, подверженного страданиям тела.
— Но ведь Уни ест лошадиное зерно, — возражал Эрних.
— Да, — отвечал падре, — ибо он еще в плену своих желаний, одного желания: постичь своим слабым, истощенным бесплодными и изнурительными размышлениями умом суть Верховного Существа.
— А когда он постигнет его, то он откажется и от этих скудных крох, дабы самовольно умертвить себя? — спросил Эрних.
— Он умрет раньше, нежели это произойдет, — печально улыбнулся падре, — ибо находится в объятиях дьявола, даже не подозревая об этом.