«Чему радуются? — удивился Бэрг, — человека похоронили — и радуются?!. Правда, Эрних говорил, что по их вере душа после смерти попадает на небеса и там вкушает блаженство от близости к божеству… Какому божеству? Сингу?.. Но почему она не сгорает, приблизившись к нему?..»
Его размышления прервал скрип ступеней за спиной. Бэрг повернул голову и увидел, что в трюм спускаются Эрних и два гардара. Эрних первым ступил в проход между скамьями и, перешагнув через припавшего к доскам пола рысенка, подошел к Сконну, сидевшему перед Бэргом и при гребле упиравшемуся ногами в переборку, отделявшую отсек гребцов от общей каюты гардаров. Они о чем-то быстро поговорили на вяжском, а затем Эрних повернулся к Бэргу и тихо, не сводя глаз с гардаров, почему-то снимавших замок в конце отсека, быстро прошептал: «Птица летела — земля близко — Сконн сказал!»
Гардары тем временем разомкнули замок и, держа наготове пистолеты, стали вытягивать цепь через кольца на поясах каторжников. Освободив кольцо Дильса, один из гардаров ткнул воина пистолетом в ухо и жестом приказал ему встать. Дильс повиновался и, выпрямившись, стукнулся затылком о потолочную балку. Гардар подозвал Эрниха, что-то сказал ему, и тот уже по-кеттски повторил Дильсу его слова.
— Они хотят, чтобы ты поднялся на палубу и вступил в поединок с Гусой, — услышал Бэрг, — они положат перед тобой оружие, и ты сам выберешь то, что тебе понравится!
Дильс исподлобья недоверчиво посмотрел на Эрниха, потом скосил глаза на упертое ему в живот дуло пистолета и согласно кивнул головой. Затем низко наклонил голову, оперся о подставленное Эрнихом плечо и, тяжело переступая закостеневшими от долгого сидения ногами, двинулся к люку, на краю которого сверкали острые носки сапог Нормана. Гардары, держа наготове пистолеты, проследили, как он вылез на палубу, затем вновь пропустили цепь через поясные кольца, замкнули замок и поднялись следом, оставив Эрниха наедине с гребцами. Он начал с того, что отцепил от пояса большую глиняную флягу в кожаной оплетке и обошел все скамьи, дав каждому отпить по глотку горького настоя. Бэрг опять ощутил, как все его тело словно растворяется в окружающем воздухе, а мышцы наливаются легкой стремительной силой. Наверху, над самой головой, кто-то тяжелый переступал по доскам палубы, и они прогибались и скрипели под его грузными шагами. Затем оттуда же, сверху, донесся короткий резкий стук, словно кто-то с силой вогнал в ствол дерева острый наконечник копья. Бэрг догадался, что это Дильс топчется по палубе и пробует разложенное перед ним оружие. Оглянулся через плечо. Эрних сидел на месте Дильса и о чем-то негромко переговаривался с прикованным гардаром, точнее, не столько переговаривался, сколько вслушивался, что тот бормочет ему в самое ухо. Эрних кивал и порой, тоже как бы впадая в легкое забытье, повторял следом за ним по-кеттски обрывки фраз: «…да-да, Люс, сменить телохранителя… Гуса много знает… поединок вдохнет в людей боевой дух… у нас говорят: одним камнем двух тетеревов…» Тут глаза Бэрга заволокла зеленоватая пелена, он почувствовал, как сухая кожа на его груди вспухает двумя упругими буграми, и в следующий миг увидел перед глазами отчетливую занозистую щель между досками.