— Жды, — сказал Мага. — Вернемся — прадолжим, да?
Пятеро табасаранцев оставили жертву и спустились вниз, к «Волге». Через двадцать минут они миновали Ушаковский мост и свернули на пустынную Березовую аллею. Здесь к «Волге» подкатил замызганный, непрезентабельного вида «Москвич». Из салона одной машины в другую перекочевала большая спортивная сумка. Водитель «Москвича» сразу же развернулся и уехал. Этот невзрачный на вид мужичок имел за спиной четыре судимости, почти семнадцать лет лагерного стажа. Многое повидал, не боялся ни зэковской финки, ни дубинок вертухаев… Но в глазах табасаранцев горела такая звериная злоба, что матерому рецидивисту стало не по себе. Он отъехал на несколько сот метров и остановился перекурить. Пальцы зэка слегка дрожали.
В «Волге» разобрали новенькие бейсбольные биты. Красивые, тяжелые, прочные, сделанные из канадского клена. А пять ножей были, наоборот, разномастные, самодельные. Не новые, но хорошо заточенные. Мага провел большим пальцем правой руки по лезвию, порезался и сказал:
— А, билять! Паехали, пара. Через пять минут «Волга» была на месте. До стрелки оставалось около двух минут.
После разговора с Резаковым Колобка охватило чувство тревоги. Мерзко было на душе, неспокойно.
Он снова позвонил Ледогорову и получил заверения в том, что все о'кей… С Палычем тема перетерта, не ссы, Олег, лучше столы в своем кабаке накрывай. После стрелки отметим мировую.
— Так, может, сразу ко мне? — сказал Колобок. — Чего в Кричи-не-кричи таскаться?
— Да я бы рад, — ответил Ледогоров, — но у старика свои заскоки. Сказал: как договорено, так и делайте. Ты же его знаешь, упертый как танк.
Колобок и трое его боевиков поехали на стрелку в старенькой двойке. Без оружия, уверенные в мирном исходе. Впрочем, уверенности на самом-то деле не было… Кричи-не-кричи такое место, что поневоле мандраж берет. Нехорошая у этого места слава среди питерской братвы, кровавая, жестокая.
С улицы Савушкина до места стрелки ехать всего ничего. Двойка проделала тот же путь, что и «Волга», и за минуту до назначенного срока выкатилась на темную поляну, окруженную кустами. Слабо светилась слева невская вода, шелестели мокрой листвой деревья. Стрелки часов показывали девять. Вспыхнули фары «Волги». В расположенной неподалеку онкологической клинике забеспокоился прооперированный больной. К утру он умрет.
Пять черных фигур вышли из салона «Волги».
— Пошли, — хрипло сказал Колобок. В ресторанчике на Савушкина накрывали столы. Фары «Волги» слепили. Колобок не мог рассмотреть лиц приближающихся людей. Мокрая листва шумела, блестела в желтом свете автомобильных фар. После уютного тепла салона вечерний сырой воздух заползал под одежду длинными холодными пальцами. Какого черта они не выключают фары? Черные фигуры приближались. Какого черта они… — подумал Колобок. Но до конца не додумал. Внезапно он все понял.