Вскоре в государево кружало ввалился объезжий голова с десятком стрельцов в красных кафтанах.
Потапыч вышел из‑за стойки, угодливо поклонился голове, а затем самолично спихнул с лавки в переднем углу осоловевших бражников, вымолвил учтиво:
— Милости просим, Дорофей Фомич. Испей чарочку с устатку.
Объезжий голова плюхнулся на лавку, обронил, позевывая:
— Твоя правда, Потапыч. Всю ночь не спал, за воровским людом досматривал. В Китай‑город нонче тьма народишку понаехало. Подавай снедь. Оголодал я, братец.
Афоня Шмоток, глянув на новопришельцев, озабоченно дернул Болотникова за рукав кафтана:
— Глянь, парень. Объезжий в кабак пожаловал. Пора нам отсель ноги уносить.
— Вижу, не дергай, Афоня. Сиди, неча бояться, ‑ хмуро отозвался Болотников.
Дорофей выпил две чарки кряду и повел глазами по кабаку. Заметил вдруг Болотникова у крайнего стола возле стены. Дрогнула чарка в тяжелой руке, лицо зло исказилось.
Тяжело поднялся из‑за стола и, забыв про снедь, направился к бунташному парню. Молвив с издевкой:
— Вот и свиделись, молодец. Теперь не уйдешь. Нет твоего заступника, хе‑хе. Загулял Федька Конь.
Болотников весь вспыхнул и шагнул навстречу Кирьяку.
— Посторонись, биться буду.
Объезжий голова скривил рот, махнул рукой стрельцам, рявкнул:
— Взять воровского человека!
Глава 52
В РАЗБОЙНОМ ПРИКАЗЕ
Когда на Болотникова накинулись стрельцы, он раскидал их и подступил к Кирьяку. Объезжий голова больно ударил его в лицо. Иванка обозлился и поверг своим тяжелым кулаком супротивника наземь. Кирьяк с трудом поднялся и вновь очутился на полу.
Стрельцы оттеснили Болотникова в угол, опрокинули на винную кадь, связали руки кушаками.
В драку ввязался было и Афоня Шмоток. Но Дорофей его так стукнул, что бобыль свалился без чувств под лавку. Очнулся, когда ни Болотникова, ни государевых людей в кабаке уже не было. Один из бражников поднес ему чарку, заговорил хрипло и недовольно:
— Вот те и правда, хрещеный… Ишь как тяглецов государевы люди потчуют. Завсегда беднякам достается. И‑эх!
Афоня, утирая рукавом сермяжного кафтана кровь с лица, невесело проговорил:
— Ничего, я тертый калач. Меня батогами не так потчевали на правеже. Благодарствую за чарочку.
Выпил, запустил щепоть в миску с соленой капустой и только теперь вспомнил о Болотникове:
— Мать честная! О приятеле запамятовал. Куда ж его подевали вороги?
— Не иначе, как в Разбойный приказ свели, ‑ промолвил один из тяглецов.
Афоня нахлобучил шапку на взъерошенную голову, сорвался с лавки и выскочил на улицу.
"Разбойный приказ в государевом Кремле. Выходит, туда Иванку потащили", ‑ сообразил бобыль и прытко побежал вдоль Варварской улицы к Красной площади, норовя догнать государевых людей.