Знахарь перевязывал на правой руке рану, а Митрий Капуста ворчал:
— Твоя мазь ни к чему, старик. Кабы винца ковш хватить ‑ всю хворь разом снимет.
— Горазд ты до бражного ковша, вижу, батюшка. От тебя и сейчас за версту винцом попахивает.
— Маковой росинки с утра не было, старче. То похмелье выходит. Ну, будя над рукой шептать.
— Без заговору не отойдет, батюшка. А теперь я тебе язвы горячим пеплом присыплю.
— Пепел облегчает, валяй, дед, ‑ согласно кивнул черной бородой Капуста и, вздохнув, тоскливо добавил. ‑ Хоть бы едину чарочку в нутро плеснуть.
Сидевший рядом Истома Пашков, посмеиваясь, проговорил:
— Воевода Трубецкой воинов к басурманам снаряжает. Хочет изведать, что поганые против нас ночью замышляют. Накажи ратникам, чтобы бурдюк с басурманским вином в стан прихватили.
— Вот то верно, друже Истома. Пойду, пожалуй, к ратничкам, ‑ поднялся с земли Митрий и зашагал к воеводскому шатру.
— Тряпицу‑то, батюшка, я тебе тесьмой не завязал. Погодил бы чуток, крикнул ему вслед знахарь, но Капуста лишь рукой махнул.
Тимофей Романович наказывал лазутчикам:[154]
— Ступайте к татарскому лагерю сторожко, из пистолей не палите, берите ордынцев без шуму…
Когда Трубецкой закончил свой наказ, к нему шагнул Митрий Капуста.
— Дозволь, воевода, мне за татарином сходить.
— Отчего так, Митрий?
— Мне это дело свычное. В Ливонском походе не раз ворогов ночами добывал.
— Добро, дворянин. Будешь старшим у ратников.
И вновь с крепостных стен Москвы, монастырей и дощатого городка ударили сотни пушек.
— Славно бьют, пушкари. Пороху не жалеют. Нагорят страху на поганых, негромко и весело вымолвил Митрий Флегонтыч лазутчикам, когда добрались до середины ратного поля, усеянного басурманскими трупами.
Невдалеке раздался протяжный стон, затем еще и еще.
— Может, наших подобрать не успели? ‑ перекрестившись, проговорил ратник Зосима.
Капуста шагнул в сторону одного раненого, другого и звучно сплюнул.
— Тьфу, дьяволы! Тут их полно, поганых, помирает. Вот нехристи. Своих унести с поля не захотели.
Когда тронулись дальше, Митрий Флегонтыч наказал строго‑настрого:
— Хоть до татарского стана еще далеко, но теперь ни гу‑гу, братцы. Можем на лиходеев нарваться.
— Это на кого ж, мил человек? ‑ не поняв, вопросил один из ратников.
— На тех, кто у своих же павших воинов золотые монеты в поясах да мешочках ищут… А теперь помолчим.
Чем ближе к Воробьевым горам, тем осторожнее двигались ратники. А вот и монгольские костры совсем рядом.