Князь и зверь затоптались на месте. Телятевский сразу же попытался свалить косолапого на землю, но не тут‑то, было. Зверь упирался и сердито урчал, отталкивая князя передними лапами.
Наконец Телятевский изловчился, вплотную приник всем телом к своему супротивнику, наступил сапогом на медвежью лапу и опрокинул косолапого наземь.
— Однако горазд ты, Андрей Андреевич! ‑ восторженно проговорил Масальский, поднимаясь с князем в верхние терема.
Телятевский, пряча в густой бороде довольную улыбку, высказал:
— Люблю, князюшка, утречком размяться. Зело пользительное дело. Прошлым летом ежедень с косолапым братался.
Князь Андрей скинул с себя разодранный медведем кафтан и приказал управителю:
— Снедь подавай, Захарыч. Да повеселей. Зело мы с князем голодны.
— Укажи крестовою горницу, Андрей Андреевич. Помолюсь я вначале, вымолвил Масальский.
— Рядом со спальней твоей, князь Василий. Ступай к господу, а я обожду в горнице.
— А сам‑то чего же моленную обходишь? Поди, негоже так.
— Грешен, князюшка, плохой стал богомолец. После всенощной лишь богоматери челом бью.
— Не зря тебе Шуйский в ереси уличает, ‑ шутливо погрозил перстом Василий Федорович и удалился в моленную.
Завтракали князья в столовой палате. Чашники подавали на стол щи с бараниной, уху язевую, жареного гуся с гречневой кашей, пироги из говядины с луком, с творогом и яйцами, оладьи с сотовым медом да патокой, икру‑осетрец с уксусом, перцем и мелким луком, белые грузди в рассоле да сморчки.
Запивали князья снедь винами заморскими‑ мушкателью, романеей да своей двойной боярской водкой…
После третьей чарки друзья разговорились.
— Прослышал я в Москве, что Шубник новый поклеп царю на тебя возводит.
Шубником в стольном граде прозвали князя Василия Шуйского: его ремесленные люди снабжали всю Москву полушубками.
При упоминании Шуйского лицо Андрея Андреевича помрачнело, глаза вспыхнули недобрым огнем.
— Без ябеды Васька Шуйский жить не может. Слава богу, царь Федор не в батюшку пошел, а то бы пришлось в Пыточной с топором повстречаться… Знаю, князюшка, о его затеях. Надумал Шуйский очернить меня перед государем, я‑де в Холмогорах[25] с иноземными купцами из Ливонии дело имею, тайну о порубежных крепостях им выдаю. Изменщик‑де, Телятевский. Эк, куда хватил, пакостник.
— Я вот все думаю, князь Андрей Андреевич, отчего на тебя так Шуйский взъелся? Ведь не с руки ему с тобой враждовать. За всех князей и родовитых бояр Шуйский цепко держится. Вспомни, как он противу покойного Ивана Васильевича козни свои плел. Всех князей подбивал, чтобы государя с престола выдворить. А на тебя всюду наушничал, наговаривал да сторонился. Отчего князь?