— Дома ли господин? ‑ спросил приказчик.
— Аль не зришь, дурень, ‑ позевывая, ответил мужик.
Калистрат поспешно сошел с коня, поясно поклонился Капусте.
— Прости, батюшка. Не признал со слепу. Здоров ли, Митрий Флегонтыч?
Капуста поднял на приказчика голову. Лицо помятое, глаза мутные, осоловелые. Изрек хрипло:
— Чего тебе, христов человек?
— Не дозволишь ли в дом войти, Митрий Флегонтыч?
— Ступай мимо, христов человек, ‑ лениво отмахнулся Капуста.
— Ну, да бог с тобой, батюшка. Поедем, однако, ребятушки, неволить грех. Токмо и попросились к тебе за малым. Потрапезовать надумали с православными да чарочкой винца рот промочить. Винцо‑то у меня зело доброе… Прощевай, сердешный, ‑ лукаво блеснув глазами, промолвил Калистрат.
Капуста, прослышав о вине, мигом ожил и с крыльца поднялся.
— Погодь, погодь, христов человек. Добрый я седни. Айда в терем.
Приказчик подмигнул челядинцам. Те отвязали от лошадей поклажу со снедью и вином, внесли в хоромы.
"То‑то мне терем, хе‑хе. Как на полях голо, так и в избе", ‑ с ехидцей подумал Калистрат.
Дубовый стол, широкие лавки вдоль стен, изразцовая печь, киот с тускло мерцающей лампадой да два поставца с немудрящей посудой ‑ вот и вся утварь.
Внутри избы стоит полумрак. Небольшие оконца, затянутые слюдой, едва пропускали дневной свет в горницу, скудно освещая бревенчатые стены, по которым ползали большие черные тараканы.
— Фетанья‑я! ‑ рявкнул густым басом Митрий Флегонтыч.
Из сеней в горницу вошла неприметная сухонькая старушонка в ветхом летнике и в темном платке на голове. Низко поклонилась гостям.
— Чего седни в печи, старая?
— Горох тертый, кисель овсяный да горшок молока, батюшка. А ушицу язевую да щти еще вчера приели, ‑ вздохнув, вымолвила стряпуха.
— Да уж ты не утруждай себя, Митрий Флегонтыч. Угодили мы к тебе в неурочный час. Сделай милость, откушай с нами, чарочку испей.
— Присяду, пожалуй, ‑ согласно мотнул бородой Капуста, поглядывая на ендову с вином. ‑ Откуда имя мое ведомо?
— Сосед ты наш, батюшка, а мы ‑ князя Андрея Андреевича Телятевского людишки. В монастырь пробираемся. Пожаловал князь монастырю на день Феодосии дарохранительницу да крест напрестольяый. Туда и спешим с божьим именем.
— Аль греха много у Андрея Андреевича? ‑ опрокинув чарку, усмехнулся Митрий Флегонтыч.
— Упаси бог, сердешный. Наш князь живет с благочестием, а лишняя молитва не помешает, ‑ деловито отвечал Калистрат, подливая Капусте вина в чарку.
— Сам‑то чего плохо пьешь? Говеешь что ли?
— Немощь одолела, Митрий Флегонтыч. Худо идет винцо в нутро. Как лишнее выпью ‑ животом слабну.