Но Андрей определенно не собирался устраивать для них шоу одного актера. Он смотрел на них с нескрываемым презрением – как на существ, а не людей. Даже паренек, привязанный к штырю, явно вызывал у него больше уважения.
– Вы озверели, – только и сказал он, спрыгивая на землю.
И все же Филиппу этого было достаточно, чтобы разрешить собственные сомнения. Остальным, к сожалению, нет.
– Будете сомневаться – станете такими же неудачниками! – злорадно произнес Викторыч. – Типичный пример! Драться умеет, а толку? Неудачником был, неудачником и останется! Животное! Вы хотите, чтобы и ваша жизнь так же прошла? Или вы хотите чего-то добиться? Так будьте мужиками, а не сопли распускайте!
И словно желая дать пример, Викторыч нанес первый удар – ножом в живот. Привязанный парень дернулся, но отстраниться не смог – веревка не пускала. Филипп не мог похвастаться богатыми знаниями медицины, но тут даже он понимал, что рана не самая серьезная.
Только вот парня это не спасло. Первый удар стал стартовым выстрелом, негласным призывом сделать то же самое – и они делали. В толпе оно как-то проще всем давалось, без лишних угрызений совести. Дергаться жертва перестала еще на середине действа, да и немудрено при таком количестве ран! Но они все равно продолжали, били с остервенением, уже не только ножом – ногами, а кто-то палки с земли поднял. Кровь летела во все стороны, везде была, и чистым никто не остался – даже Филипп, который ни к ножу, ни к трупу не прикасался.
Он не пытался отойти или заслониться. Кровь стала его алиби. Видя, что он покрыт ею, к нему не приставали с расспросами и не просили повторить удар. Все и так верили, что он присоединился к ним.
Когда все закончилось, Филипп ушел первым. Сразу направился в душ, долго стоял под горячими струями воды. Но ощущения, что он чист, не было, даже когда от крови на его коже не осталось и следа.
А еще в душе можно было плакать и не быть уличенным в этом – даже если кто-то зайдет.
Днем у них еще были тренировки, но не такие жестокие. Обычные. Другие тренеры не говорили с ними о случившемся, может, даже не знали об этом. Зато парни от обсуждения не отказались! То, что произошло на поляне, они обсуждали с теми же эмоциями, с какими могли обсуждать футбольный матч: кто куда попал, кто сколько раз ударил.
– Фил, а ты чего притих? – удивился Максим, один из самых сильных бойцов в команде.
– Болею, – коротко отозвался Филипп.
– Ой, да ладно тебе! Просто ты у нас опять в самые эмоциональные заделался! Тебе что, гомосека жаль? Брось – и думай о будущем!