Гней вдруг почувствовал, что устал, что ему хочется закрыть глаза и тем закончить этот бесконечный день.
— Что станет с Андреем из Аскелона? — спросил он почти безразлично.
— О, этот человек больше не опасен! — засмеялся Захария. — Несостоявшийся мученик вызывает только жалость и насмешку. Но, если ты так считаешь, через день-другой его можно на всякий случай отравить…
Двинувшийся было к своему шатру Помпей обернулся так резко, что семенивший следом Версавий едва на него не натолкнулся. Долгим, изучающим взглядом смотрел Гней на замершего перед ним иудея, и вдруг какая-то странная, кривая улыбка тронула его губы. Ему вдруг показалось, что он, человек, от слова которого зависит жизнь тысяч и тысяч людей, играет в происходящем какую-то мелкую, незначительную роль, и прежнее чувство принадлежности истории свинцовой тяжестью навалилось на плечи полководца.
— Знаешь что, Версавий, — сказал Помпей с расстановкой, — я иногда смотрю на тебя и думаю: кто же ты есть на самом деле? И порой мне кажется, что ты послан самой преисподней!
Легкое облако наползло, закрыло огромную луну, землю окутала мгла, но Гней был уверен, что Захария улыбается. Голос фарисея едва слышно прошелестел:
— Мой господин преувеличивает скромные возможности своего раба…
— Достаточно! — прервал Куркиса черный кардинал.
Транквиил вздрогнул от неожиданности. Похоже было, что он продремал с открытыми глазами все то время, пока ответственный секретарь читал материалы дела. Сонными были и лица многих из членов делегаций обоих департаментов, и только Ксафон из своего угла пожирал глазами высокое начальство. Голос у него, конечно, блеющий и противный, думал Нергаль, поглядывая на беса второго разряда, и внешность дряблая и мерзопакостная. Правда, и нужен он не для того, чтобы играть героев-любовников или петь в опере. Хоть и мелкая пакость, но шустрый и услужливый: если с ним грамотно поработать, можно воспитать отпетого негодяя. Начальник службы тайных операций вытащил из кармана пиджака вечное золотое перо и что-то пометил в лежавшем перед ним массивном блокноте. Присутствующие почтительно ждали, когда он закончит писать.
— Вот что я подумал, — Нергаль со щелчком надвинул на ручку колпачок. — Ситуация с маятником всемирного времени, если он, конечно, существует… — подчеркивая собственную осведомленность, черный кардинал тонко улыбнулся. — Так вот, что бы мы здесь ни решили, по большому счету это ничего не меняет. Интересующий нас индивид… — Нергаль сверился со своей записью, — раб божий Андрей, должен определиться со своими, назовем это, пристрастиями и решить, куда он, идя из жизни в жизнь, держит путь. Поэтому, я считаю, что ему необходимо дать дополнительное время, так сказать, овертайм. Ну, скажем, год. Пусть себя покажет, тем более, как мы уже убедились, в прошлом у него случались забавные ситуации. Кстати, кто он по гороскопу?