— Ну как же так, — наконец хихикнула молодая учительница. — Как зовут хоть?
— Да не знаю! Понимаете, я учусь в двух заведениях одновременно и сюда не всегда успеваю.
— А где вы еще учитесь?
— В музыкальном училище. Я певицей буду. Хотите спою?
— Давайте!
Я спела «Исходила младе-ше-нька по лугам и боло-о-о-там.». Спела очень жалобно, потому что песня жалостная. Там еще трудный такой скачок наверх, интервал — ну очень неудобный. Младе-ше-нька — вот в этом месте, на «ше». Но сейчас все удачно получилось, зев открылся, как требовала педагог, и я осталась довольна нотой. У первокурсников-вокалистов только так: получилась нота — день удался.
— Молодец вы, — похлопала учительница. — Но сегодня уже все экзамены закончились. Мне жаль…
Я тоже расстроилась — в такую даль ехала. С Октябрьского поля до Пролетарки еле впихнула себя в час пик…
— А когда пересдача будет? — вздохнула я.
— Ну как же я посмотрю, если вы не знаете фамилию педагога? — тоже вздохнула добрая женщина.
— Ну, может Орлова? Посмотрите Орлову! Нет такой? Лисицына? Волкова?
— Нет таких. Давайте попробуем через вашу фамилию найти. Вы свою фамилию знаете?
— Ну, обижаете!
Учительница склонилась над списком первокурсников.
— Вот, нашла. У вас преподают Смирнов, Корякин, Добродушная и Зубкова.
— Во! Зубкова ее фамилия! Я же помню, что хищная.
Женщина в недоумении склонила голову и тактично заметила:
— Странная ассоциация… Вообще. Зубкова — это я.
Мне так неловко стало, получается, человека обидела, да еще и себя по полной заложила.
— Поставьте мне тройку, пожалуйста, и я уйду, — отважно попросила я, потому что пела, а значит, заработала.
Зубкова подумала и предложила компромисс:
— Вы приезжайте ко мне сюда завтра. Просто приедете, и я поставлю вам… четверку. А то как-то совсем неприлично будет, если сегодня. Хорошо?
Что делать… Пришлось согласиться.
Это был мой первый бартер.
В дальнейшем я сдавала предметы в институте только так: переносила знания, полученные в училище, на все институтские предметы. Экзамен по психологии я сдала на пять, потому что привела очень удачный психологический прием из творчества Франца Гайдна. Во времена Гайдна спесивая лондонская публика ходила на концерты, в основном чтобы поспать. Естественно, автора произведений это раздражало, и он применил следующий маневр. Сочинил симфонию специально для лондонцев. И назвал ее «Сюрприз».
Начиналась она медленно и плавно. Публика мирно засыпала. И вдруг на последней ноте раздавался оглушительный аккорд. Народ тут же встряхивался и начинал удивляться. Слушал какое-то время, но потом снова начинал клевать носом. И тут опять грохот литавр — «бах»!