Ооо, эти ощущения не передать словами!
Балет я любила, но балериной быть, как многие девочки, никогда не мечтала. Всю жизнь занималась только музыкой и понятия не имела, что такое балетный станок.
А это, ребята, ад.
Когда ты уже все умеешь, когда твои кости и мышцы приучены к ежедневным упражнениям с детства — тогда другое дело. Станок доставляет тебе мучительное удовольствие. Тянуться — это кайф! Но не тогда, когда твой скелет уже сформировался, осанка далека от идеальной, а ноги не умеют держать коленки.
Встать впервые к станку на тридцатом десятке было героизмом с моей стороны. И я рыдала как белуга после каждого занятия.
Наш балетмейстер, страдающий язвой желудка немолодой мужчина, гонял нас беспощадно. И по-другому в театре быть не может. Никто не станет тебя жалеть, входить в твое положение и поощрять халтуру. На сцене ведь все видно — каждая расхлябанная коленка, сутулая спина или неточность в движениях.
Семь потов сходило, когда я в двадцатый раз пыталась правильно сесть в demi-plie не хуже, чем остальные артисты. Выворотность у меня была от природы, но на этом, пожалуй, и все.
— Не заваливайся на мизинец, не опирайся на большой палец, приседай медленно, еще медленней, пятки плотно к полу! И за колешками следи, я говорю, следи за коленями, они у тебя вперед идут, а должны параллельно носкам ступни! Откуда вас таких понабрали? Наказание мне! — злился балетмейстер и тер рукой язву.
Я старалась быть не хуже, чем уже подготовленные девушки и парни. Конечно, я ориентировалась на вокальную группу, ведь была еще и балетная. Те. понятно, профессионалы из балетных училищ.
Но вокалисты тоже пахали не меньше, нагрузка у всех была огромная. Некоторые артистки во время репетиций падали в обморок без сил, их быстро уносили, и репетиция продолжалась. Стиль работы был жесткий, конкретный и беспощадный. Никто никого не жалел во имя достижения успеха.
На спектаклях со зрителями все было по-другому: все улыбались, поклоны с руками-цепочками, поцелуи-слезы и атмосфера единого дружного коллектива.
Я сразу просекла, что, несмотря на ввод в основной состав, спеть свою сольную партию мне удастся не скоро. Только когда заболеют или уйдут из театра как минимум два старожила из основного состава. Но даже второй солистке на моей памяти ни разу не удалось спеть. Первая и с температурой под тридцать девять выходила на сцену. Заменить ее можно было только после внезапной кончины или по старости.
И все же мне удалось спеть в нескольких спектаклях пусть и не главные партии, но вполне солидные, с фамилией в программке.