С натужным стоном Филипп сбросил с себя ветку и поднялся на ноги. Он насквозь промок и перепачкался в грязи, ступать на правую ногу было больно.
Он вспомнил, что оступился на лестнице. Когда-то очень давно. А может, всего лишь полминуты назад.
Снова сверкнула молния, на этот раз гром грянул уже пару секунд спустя. Тем временем проливной дождь начал стихать, с неба падали редкие капли. Гроза уходила.
Филипп заковылял через детскую площадку к дому, а когда добрался до двери, дождь окончательно прекратился. Ветер тоже улегся.
На лестнице он снял ботинки, а потом тихо зашел в квартиру.
Он снова дома.
Слова казались невероятными, и Филипп прислонился спиной к двери, как будто хотел перевести дыхание, хотя вовсе не запыхался. Он постоял так немного, послушал тишину и размеренное дыхание, доносившееся из маминой комнаты.
В ванной он снял с себя мокрую одежду и смыл грязь. Вытерся полотенцем, а потом прополоскал и развесил белье на сушилке, стоявшей рядом с душевой кабинкой.
Он уже собрался вернуться к себе в комнату, когда взгляд упал на зеркало над раковиной. Волосы на руках встали дыбом, в голове промелькнула ужасная сцена из нижней половинки маминых часов. Здесь… На этом самом месте Филипп стоял и видел, как она умирает. Сначала было темно, потом открылась дверь, вошла мама и…
В то же мгновенье распахнулась дверь. На пороге показалась мама. Она не заметила Филиппа из-за двери. Но он видел ее. Прикрытые веки, нетвердую походку. Казалось, маме нездоровится, Филипп был потрясен.
Не может быть! Это неправда, все же было решено заново! Мама не должна умереть сейчас, здесь, ведь он спас ее!
Или нет? Неужели Мортимер все-таки обманул его?
Мама неуверенно шагнула вперед…
«Она устала, просто устала, поэтому так плохо выглядит! О Господи, пусть так и будет, она просто устала!»
… и подняла взгляд на зеркало. Затем замерла и ахнула. Широко раскрытые глаза смотрели в зеркало, смотрели прямо на Филиппа, и его сердце похолодело от ужаса.
— Филипп! — воскликнула мама. — Как ты напугал меня! Что ты здесь делаешь?
Он онемел, а когда голос снова прорезался, заговорил так тихо, что мама поначалу не расслышала.
— Шел в туалет, — он дрожал. Всем телом. — А ты… что ты здесь делаешь?
— То же самое. Так значит, это ты зажег свет. А я подумала, что забыла его погасить. Тебя тоже разбудила гроза?
— Можно так сказать, — уклончиво ответил Филипп. — Голова болит?
Мама удивленно посмотрела на него:
— Я совсем забыла о ней, все прошло.
Филипп испытал такое сильное облегчение, что его ноги сделались ватными.
— Ты такой бледный, сынок, — мама подошла поближе и погладила его по голове. — Неважно себя чувствуешь?