Деньги сами просились в руки, но Петрухин ответил:
- Простите, я вас не понимаю. У вас в штате есть прекрасный специалист, опытный в решении деликатных задач... вот к нему и обратитесь.
Безродный принужденно рассмеялся. Он понял, что Петрухиным движут корпоративные чувства, желание помочь коллеге и сказал:
- Разумеется, эту операцию вы проведете вместе с Константином Матвеевичем. Единой командой, так сказать.
- Нужно обдумать, - сказал Петрухин. Его смущало равнодушное молчание Купцова. Если бы Дмитрий знал, о чем думает партнер, он бы был смущен еще больше.
Купцов:
Я - мент. Что .автоматически означает - циник. Да, да, все именно так: менты и врачи - циничны. А вы как думали? Вы баечки слышали про сопереживание? Про "ощущение чужой боли как своей собственной"?.. Так вот: херня все это. Начни каждому терпиле "сопереживать" - через год в "Скворечнике" окажешься. Нельзя в нашем деле без цинизма. И я, соответственно, циник. За шестнадцать лет пахоты на следствии я много раз шел на компромисс с совестью, если, конечно, такое понятие уместно.
Я уже склонился к мысли, что стоит еще раз пойти на "компромисс", пять тысяч долларов - большие деньги... Стоит плюнуть на принципы и "посмотреть на вещи здраво"... И я уже был готов "посмотреть на вещи здраво", но увидел, как легко уходит "доказанный" убийца... Как он проходит мимо свечи на асфальте ("А розы мы меняем каждый день"). Потом я увидел, как падает в свой БМВ "латиноамериканец" Бодуля и за лобовым стеклом вспыхивает красная точка тлеющей "беломорины" с косяком... Теперь мне предлагали "прижать" Митроху. На самом-то деле это называется: заняться шантажом.
- Разумеется, не бесплатно, - сказал Безродный.
- Нужно обдумать, - сказал Митька. Я извинился, встал и вышел. В приемной сидел адвокат Розинер. Огромные глаза за стеклами очков внимательно смотрели на мир... Увидев меня, Розинер встал.
- Туда, - сказал я и ткнул большим пальцем за спину, в шикарную полированную дверь красного дерева. - Все вопросы - туда, господин адвокат.
Розинер кивнул. Кажется, он понял... Я прошел мимо секретарши, вышел в пустой коридор с рядом дверей слева и рядом окон - справа... Я спустился по мраморной лестнице с ковровой дорожкой, прижатой медными прутьями, и вышел в холл. Охранник с горящей птицей на черной униформе разговаривал по телефону. Я постучал по стеклу его кабины. Он обернулся, доброжелательно кивнул мне и нажал кнопку. На стойке турникета вспыхнул зеленый свет.
Я вышел в солнечную невозможность. В шум улицы и запах улицы. Улица была живой. Это только из утробы "Феникса" она казалась дном ущелья, где всегда сумерки.