Все это так. Кроме того, финны применили удачную тактику: пропуская войска Красной Армии вперед, они отрезали тылы, занимая коммуникации и уничтожая расчлененные соединения по частям.
Суждений об этой войне много. По мнению Василевского, неполная эффективность боевых операций объяснялась тем, что «наши войска недостаточно знали особенности организации, вооружения и тактические приемы борьбы финляндской армии». Мерецков указывал еще на один просчет: сведения разведки «занизили реальную мощь линии Маннергейма». Поэтому взять ее с ходу не удалось.
И все же финская кампания была необходима. Она стала серьезным уроком – сложным, кровопролитным, но без этой «учебной» войны не было бы разгрома гитлеровских войск под Москвой зимой 1941 года. Зимняя финская репетиция излечила армию от «шапкозакидательства», от неоправданного самодовольства. Неспособность армии расправиться с финнами в кратчайшие сроки заставила и Сталина по-иному взглянуть на состояние вооруженных сил.
Он извлек из результатов финской кампании максимум полезной информации и сделал соответствующие выводы. Выступая на Военном совете, который прошел 14—17 апреля 1940 года, Сталин подчеркивал: «Нам страшно повредила польская кампания, она избаловала нас… Наша армия не сразу поняла, что война в Польше – это была военная прогулка, а не война».
Он был вправе бросить военным упрек: «У нас товарищи хвастались, что наша армия непобедима, что мы можем всех шапками закидать, нет никаких нехваток. В практике такой армии нет и не будет… Вообще в истории не бывало непобедимых армий».
Конечно, практика, сложившаяся в ходе Гражданской войны, когда боевые действия велись на громадных пространствах и в условиях отсутствия всякого подобия устойчивых фронтов, дала Красной Армии совершенно другой опыт стратегии и тактики. В силу своего умения быстро ориентироваться в сложных обстоятельствах, по жизненной выучке Сталин быстро разобрался в причинах неудач.
Он справедливо указал военным, что «за все время существования Советской власти мы настоящей современной войны не вели. Мелкие эпизоды в Маньчжурии, у озера Хасан или в Монголии – это чепуха, это не война, – это отдельные эпизоды на пятачке, строго ограниченном… Гражданская война – это не настоящая война, потому что это была война без артиллерии, без авиации, без танков, без минометов».
Консервативность психологии военных он видел и в том, что «культ традиции и опыта Гражданской войны, с которым надо покончить, и помешал нашему командному составу сразу перестроиться на новый лад, на рельсы современной войны». Он прямо указал на это как на главный урок.