Колыванов оказался высоким, молодым мужчиной с ехидным прищуром глаз. Услышав, что посетительница невеста Кислицина, улыбнулся:
– Жених ваш, значит? А что от меня надо? Я его матери все сказал.
– Мне скажите. Михаил Иванович оглядел меня и спросил:
– Учитесь?
– Да, на бухгалтера.
– В медицине понимаете?
– Нет.
– Тогда что вам объяснять? Десять минут назад язык смозолил втолковывать. Хотите повторения? Ладно. Состояние Кислицина тяжелое. Миоренальный синдром, ренальная дисфункция…
– Подождите, синдром этот как вообще.
– Он не вообще, девушка, он в частности. Рабдамиолиз вызывает. Отвратительная штука.
Я заподозрила, что Колыванов специально меня терминами мудреными запутывает, пугает. А куда больше пугать? И так чуть жива от страха, но не за себя.
– У Димы с почками…
– С почками, девушка, с почками, – оглядел меня вновь, словно вслух сказал: сдался тебе молодой и красивой смертник. – Из анамнеза следует, что жених ваш слаб по этой части.
– И?
– И – что?
Я все больше терялась: что спрашивать, что делать?
Вопросы пропали, мысли разбежались, одна лишь осталась: зачем пришла, что узнать хотела?
– Это от травмы, да?
Колыванов удивился, хмыкнул:
– Ну-у… В вашем случает травму бы я не исключал. Причем с обеих сторон.
– То есть?
– Видите ли, уважаемая невеста, нормальные нормальных выбирают, а вашего жениха к разряду оных я причислить не могу. Мало кому в голову придет нарочно калечить себя в надежде смыться пораньше из рядов Вооруженных сил.
Я совсем запуталась: это причем, к чему?
– Дима отслужил…
– И был комиссован. Отравление сулемой. Очень юноше видимо домой хотелось, к вам, наверное.
Что за ерунда? Что он говорит? – я не понимала:
– Откуда вам знать?
– Сам сказал. Я спросил, он ответил.
– Где он сулему взял, зачем ему?
– Это у него нужно спрашивать. Мне лично неинтересно – думаю, на эту тему было не мало вопросов задано и столько же ответов получено. ЧП, между прочим, для воинской части. А вам урок на будущее: о прошлом своего названного супруга нужно узнавать до того, как строишь планы на совместное будущее.
– Я ничего не понимаю, – призналась.
– Или не знаете? – протянул, изучая мое растерянное лицо. – Вижу для вас все это новость. Н-да-а, тогда оставим.
– Вы мне скажите, что с Димой сейчас.
– Обострение. Острая почечная недостаточность. Есть подозрение на некроз. А что такое некроз? Отмирание тканей. Нужно детальное обследование, что сейчас и проводится. Но, учитывая интерстициальный нефрит в анамнезе, то есть, отравление сулемой, и в следствии получение данного нефрита, постановка миоренального синдрома не составила труда. Отсюда вывод и прогноз – неблагоприятный. По-русски, парень сам себя искалечил. Требуется серьезное лечение, которое мы провести не может. Ему требуется перевод в специализированную клинику, тогда будет шанс…