Гурецкий просил неизвестного, которого называл Сашей, свести его с человеком, понимающим в ксивах. Что нужно? Ну, Саня, типа я достаю из широких штанин… Понял, есть такой человек. Отлично. А когда?… послезавтра. Я тебе поз… Нет, домой мне зво… Лучше на раб… Понял. Диктуй номер. Ну, спасибо… Давай, будь… Давай.
Запись не смогла бы фигурировать в качестве доказательства в суде, но в оперативном отношении была бесценна. Она однозначно доказывала, что Гурецкий начал готовить переход своего армейского друга на нелегальное положение. Ищет выход на людей, занимающихся сбытом краденых или поддельных документов.
Все это было вчера. Сегодня Мишка сидел в кухне, курил сигарету за сигаретой и думал, как вытащить Пернатого из сложившейся ситуации. Перед ним лежал чистый лист бумаги и остро заточенный карандаш фирмы «Кох-и-Нор». Плыло по кухне голубоватое облако сигаретного дыма. Долька лимона в кружке чая казалась маленьким песчаным островком в океане…
* * *
Вот и еще одна ночь опустилась на Санкт-Петербург. Глухая октябрьская ночь накрыла северный город. Закрытая, с грифом Для служебного пользования, статотчетность могла бы многое рассказать про осенние питерские ночи в разделе «Статистика самоубийств».
Но и она не сможет передать суицидную тревогу, плывущую над темной гранитной набережной, под мелким дождем. Она никогда не передаст привкуса теплой ларечной водки, стакан которой принимают для храбрости перед тем, как…
Она никогда не передаст, как вздрагивает рука от резкого звука клаксона на пустой улице за окном и водка расплескивается по листу бумаги с неровными буквами. Потом в протоколе напишут: предсмертная записка. Кто придумал это название?
Металлический зов в полночь
Слетает с Петропавловского собора…
[21]Равнодушные санитары в грязных халатах погрузят носилки в автобус марки ПАЗ… поехали! И допьют недопитую тобой водку.
— А где он работал-то? — спросит прокурорский следак соседку по коммуналке.
— Да… где-то, — ответит она.
— Понятно, — вздохнет следак. — Чего у них, зарплату не платили?
— Вроде платили исправно. Сама иногда перехватывала.
— Пьющий?
— Пьющий, но не сильно…
— Не сильно, — повторит следак, не отрываясь от бумаг. — Не сильно… А скажите, может — больной? Странности там, и все такое…
— Нет, не замечала. Человек был культурный, вежливый.
— Да с жиру они бесятся, вот что! — скажет участковый, покуривающий у окна. Кивнут понятые: с жиру, с жиру.
— Может, и с жиру, — скажет прокурорский, оторвавшись от протокола. — Уже третий в этом месяце… Прочитайте и подпишите.
Металлический зов с Петропавловки никогда не долетает до городского морга на окраине, на Екатерининском проспекте. Где ты не один. Где ты уже не одинок.