— Как ты говоришь о своей единственной дочери, Вильям! — жалобно простонала миссис Випплтон и слегка прослезилась. — Ты просто обязан помочь ей — это твой долг перед ней и передо мной тоже. Она могла бы работать в подвале, заниматься, например, архивом, там она никому не помешает.
Сердито хмурясь, мистер Випплтон все же уступил настоятельным просьбам супруги. Несколько недель все шло хорошо, пока в один прекрасный день бухгалтер Ватерстоун не обнаружил, что Ванда заказала и установила в подвале среди стеллажей двуспальную тахту, модель № 12 под названием «Восточный рай», на которой она, вздремнув между делом, полистывала то Овидия, то какой-нибудь новенький остросюжетный триллер из дедушкиной библиотеки.
В этой обострившейся ситуации мать Ванды неожиданно осенила гениальная мысль:
— В салоне-магазине! — с воплем ворвалась она в кабинет мужа. — Как же я раньше не догадалась! Или еще лучше: в витрине, выходящей на центральную улицу! — Мистер Випплтон непонимающе поднял на нее глаза. — Ну конечно, — продолжала она, сияя от радости и возбуждения. — Ты только представь, что это будет за картина: очаровательная Ванда сладко спит в одной из лучших наших кроватей — скажем, в «Миллениум традишнл» из клена и бука или в «Золотой мечте», корпус вишня/карпино, с полировкой. Лучшей рекламы для фирмы и быть не может, и я абсолютно уверена, она с этим заданием прекрасно справится.
Очень скоро выяснилось, что такое решение устраивало всех. У витрины «Випплтон и К°» неизменно толпились покупатели, желая поглазеть на Ванду, сладко дремлющую в розовой ночной сорочке на роскошном постельном гарнитуре из чистого шелка. Местное туристическое бюро включило новую городскую достопримечательность в свои проспекты, а некоторые частные телеканалы даже отправили туда с заданием свои съемочные группы.
Однако, как это часто и бывает, когда все, казалось бы, устраивается наилучшим образом, — нежданно-негаданно на семейную идиллию Випплтона обрушилась страшная катастрофа. В одну роковую среду, под вечер, незадолго до окончания рабочего дня, настало для Ванды горькое пробуждение. Мистер Ватерстоун, бухгалтер, взял на себя нелегкую миссию передать ей страшное известие. Фирма, заявил он, полностью разорилась, злополучные владельцы, преследуемые кредиторами, вынуждены были спасаться бегством, и адрес их местонахождения неизвестен. Фабрика со всем принадлежащим ей имуществом, продолжал он, будет продана с молотка, и Ванде в лучшем случае удастся спасти ее личные сбережения. Ванда протерла глаза, но особого беспокойства не выразила. Она поблагодарила мистера Ватерстоуна, повернулась в своей «Золотой мечте», корпус вишня/карпино на другой бок и провела остаток вечера и всю ночь в мечтательных грезах.