За это время произойдет много важных событий — от второй женитьбы до большой выставки в обеих столицах…
В 1910 году Нестеров окончательно переедет из Киева в Москву. И в этот же год он будет избран действительным членом Академии художеств.
Надолго Михаил Васильевич покинет Москву еще один раз. В неспокойное послереволюционное время уедет он с семьей на Кавказ, поселится в Армавире, чтобы в 1920 году вновь вернуться в Москву, теперь уже навсегда.
— Сколько ни старайся, тебе до Нестерова далеко!
Я напомню вам
Слова, и вздохи, и живую скорбь
Того героя…
Карло Гоцци. «Турандот» (Перевод М. Лозинского)
Отец-бизнесмен, тем паче — владелец крупного предприятия, это хорошо.
По крайней мере деньги в семье есть всегда, и в достаточном количестве.
Хотя… дети такого отца видят редко — деловые люди вечно заняты своими делами.
Евгений Вахтангов старался проводить в обществе своего отца как можно меньше времени.
Мало того, что отец вечно пребывает в дурном расположении духа, он вдобавок говорит с сыном только об одном:
— Когда же ты, наконец, возьмешься за ум и начнешь интересоваться семейным делом?
Семейное дело — это табачная фабрика в городе Владикавказе. Хорошая фабрика, прибыльная, твердо стоящая на ногах. Иначе и быть не может — с таким-то хозяином.
Баграт-ага разбирается во всем — и в производстве, и в торговле, и в людях. Сын небогатого, прямо скажем — бедного маляра, женился на дочери владельца табачной фабрики и преуспел.
Ой как преуспел! Все просто обзавидовались.
Даже имя сменил Баграт-ага. Величается он теперь Багратионом. Звучит в новом имени княжеское достоинство, эх, жаль, дворянства обрести так и не удалось. Потомственного, разумеется, чтобы — на века.
«Ничего, — думает Багратион Вахтангов, — что мне не удалось, то сын сделает. — Только сын какой-то… непутевый. Вроде бы умный парень, голова варит, язык хорошо подвешен, лицом хорош, воспитан как должно, а все равно что-то с ним не так. Мать перебаловала, вот оно — женское воспитание…».
Больше всего отца бесит то, что сыну совершенно безразлична табачная фабрика. Как будто она чужая, а не своя.
За обедом разговаривать не принято — есть следует молча. После жареной курицы (новомодные десерты в доме Багратиона Вахтангова не прижились) отец оглаживает бороду, смотрит на сына своим тяжелым взглядом и в который уже раз спрашивает:
— Ты еще не образумился, Евгений?
— Нет, папа, — отвечает сын, глядя в сторону. — Мы вряд ли сойдемся во мнениях.
Евгений хорошо знает, что будет дальше.
— Какое у тебя может быть мнение, мальчишка? — спросит отец.