Она хотела спросить, сколько пришлось заплатить за нее, но Брут приложил палец к ее губам.
— Йовина умеет отчаянно торговаться, — сказал он и потребовал: — Расскажи про своего брата.
— Ромул был в армии Красса.
Брут растерялся. Такого он не ожидал.
Не выдавая своих источников, Фабиола пересказала ему то, что смогла узнать от Мемора и Веттия о бегстве Ромула из школы гладиаторов и о том, почему он, по всей вероятности, оказался в войске, которое отправилось воевать в Парфию.
В Галлии Бруту довелось повидать много сражений, и он хорошо знал, насколько тяжела и опасна жизнь рядового воина. Слышал он и о случившемся под Каррами и понимал, что шансов уцелеть после такого разгрома очень мало. Лихорадочно соображая, что бы сказать, он рассеянно поглаживал руку женщины.
Некоторое время оба молчали.
И вдруг лицо Брута прояснилось.
— Он мог попасть в плен! — с напускной бодростью воскликнул он. — Пусть волнения немного улягутся, а через несколько месяцев я отправлю гонца на Восток. Может быть, нам удастся выкупить его.
Фабиола понимала, что Брут не слишком уверен в успехе, но как же ей хотелось поверить его успокаивающим словам. Ей было необходимо получить какую-то еще точку опоры, кроме мести, и она позволила себе проникнуться этим убеждением. Она подумала о десяти тысячах пленников, захваченных парфянами. Никто не знал, какая судьба кого из них ожидает. Кроме богов. Закрыв глаза, она безмолвно взмолилась с таким жаром, какого не ощущала в себе прежде.
«Юпитер, сбереги моего брата от беды!»
Когда первая эйфория после получения манумиссии улеглась, Фабиола попросила Брута еще об одной услуге. Он с радостью согласился: цена, которую нужно было уплатить за простую кухонную рабыню, не значила для него ровным счетом ничего. Благодаря участию в галльской кампании Цезаря Брут изрядно разбогател. Покупка Доцилозы означала, что Фабиола сможет взять на виллу своего любовника верную спутницу. Ей не придется оставаться в одиночестве во время неизбежных поездок Брута в Рим по делам. Фабиола просила Брута также купить обоих привратников, но тут Йовина отказала наотрез. Они были слишком важны для ее дела.
Несомненно, многие запомнили отъезд Фабиолы из Лупанария на всю жизнь. Йовина вздыхала, не в силах скрыть сожаления о том, что лишилась самого ценного своего имущества; проститутки то смеялись, то плакали; Клавдия, как ни странно, разобиделась, позавидовав наконец удаче своей подруги. Сильнее всего Фабиолу тронуло то, насколько сильно переживали Бенигн и Веттий.
— Не забывай нас, — пробормотал Веттий, глядя в пол.