Забытый легион (Кейн) - страница 4

— За это утро ягненок был двенадцатым.

Тарквиний быстро подсчитал в уме.

— Но ведь про того, что в канаве, я тебе не говорил, — удивленно заметил он.

— И ворону захотелось поесть как раз на том месте, где раньше приносились жертвы, — загадочно добавил гару́спик[1].— Лучше оставить его в покое, не находишь?

Тарквиний помрачнел, расстроенный тем, что не смог первым заметить канюков и связать их количество с этим местом. Он был слишком занят мыслями о волках, убивавших скотину.

Пора было идти на охоту, завалить нескольких из них. Руф Целий, его строгий и очень вспыльчивый хозяин, терпел эти экскурсии лишь потому, что мог потом расспросить Тарквиния об Олинии и своих стадах. Вряд ли аристократа обрадовало бы известие о продолжающихся потерях скота, и Тарквиний страшился возвращения в латифундию — огромное поместье Целия, обосновавшееся у подножия горы.

— Как ты узнал про ягненка в канаве?

— Чему я столько лет учил тебя? Все замечать! — Олиний повернулся и обвел взглядом то, чего здесь давно уже не было. — Вон там располагался центр могущественного города Фалерии. До его священной границы, которую Таркун, основатель Этрурии, провел бронзовым плугом, отсюда чуть больше мили. Четыреста лет назад на том месте, где мы стоим, было полным-полно этрусков, живших самой обычной жизнь.

Тарквиний попытался представить себе все, о чем ему так много раз рассказывал гаруспик: величественные здания и храмы, опекаемые девственными весталками, широкие улицы, замощенные плитами застывшей лавы. Он представил орущую толпу, наблюдавшую за кулачным боем, скачками и гладиаторскими боями. Благородных граждан, чествующих венками победителей соревнований и сидящих во главе стола на пирах в больших праздничных залах…

Его взор прояснился. От Фалерий, одной из жемчужин Этрурии, осталось несколько поваленных колонн и несметное множество осколков черепицы. От безвозвратно погибшего города его мысли в который раз обратились к дому. За годы общения с гаруспиком он понял, что история его народа была преисполнена боли.

— Получается, что они и жизнь нашу присвоили? — Тарквиний зло сплюнул. — Римская цивилизация все переняла у этрусков.

— Вплоть до трубных сигналов, возвещающих начало церемоний и боевых маневров, — с кривой улыбкой добавил Олиний. — Они забрали все, но сначала уничтожили нас.

— Шлюхины дети! Кто дал им такое право?

— Так было предопределено небесами, Тарквиний. Ты сам об этом знаешь. — Олиний внимательно посмотрел на молодого человека и перевел взгляд на вид, открывавшийся с горы на юго-восток. Озеро у подножия горы так сверкало, отражая солнечные лучи, что глазам было больно на него смотреть.