Как уже говорилось ранее, кроме собственно военного духовенства, РОА окормляло православное "гражданское" духовенство. Здесь тоже многое не всегда было достаточно точно координировано. В ту более чем сумбурную эпоху распоряжения по военно-духовному "ведомству" шли с разных сторон, причем стороны, дававшие те или иные распоряжения, часто не знали действительного положения вещей на местах. И в этом не было ничего удивительного. Германия доживала последние месяцы своего подгитлеровского существования.
{27}
ДУХОВНАЯ ОБСТАНОВКА
Духовная обстановка Дабендорфа была весьма своеобразна. Она заслуживает самого пристального внимания. Ее своеобразие заключалось прежде всего в том, что люди, находившиеся в школе, менялись буквально на глазах. Вчерашние военнопленные, еще недавно прошедшие жестокий полутюремный режим советской армии, с наплевательским отношением к человеческой жизни, в атмосфере дикой ругани, ставшей хронической особенностью советских вооруженных сил времен Второй мировой войны, с постоянной полуголодовкой, ужасными условиями жизни, на которые не согласился бы ни один солдат западных армий, - эти люди на глазах {28} становились сами собой. Страшные условия немецких лагерей для военнопленных, если и оставили физический и духовный след на психике людей там побывавших, то все же забывались, отходили на второй план.
Как это ни странно, но в условиях жесточайшей войны, при постоянных налетах союзной авиации, при наличии весьма бдительного немецкого "ока", при напряженной учебной и деловой жизни всей школы и прочих учреждений находившихся в Дабендорфе, удивляла и поражала та обстановка своеобразной деловой тишины и мира, господствовавших там. Куда то совершенно исчезла ругань и грубое отношение не только командования к подчиненным, но и курсантов между собой. Появилось уважительное отношение друг к другу. Вместо крика, сопровождаемого неимоверными ругательствами, обычно велся нормальный разговор в нормальных тонах и выражениях. "Повышенные ноты", хотя и имели место, но в количественном отношении явно пошли на убыль.
Отсутствие каких бы то ни было заграждений и проволоки вокруг лагеря, фактически открывавшее свободный выход из него (которым, кстати сказать, почти никто не пользовался без соответствующего разрешения), вносили новый элемент в смысле морального состояния людей, находившихся в Дабендорфе. Проволока немецких лагерей и проволока в переносном смысле, окружавшая всех служащих в советской армии с ее нелепым, доведенным до абсурда бесчеловечным казарменным режимом, давали несомненную психологическую травму, подавляя и разрушая нормальное развитие и функционирование интеллекта. Эта травма постепенно залечивалась, нормализуя человеческое сознание и возвращая постепенно чувство человеческого достоинства, почти убитое у многих обоими тоталитаризмами. Стало ярче проявляться неистребимое, но реально существующее добро, исходящее от человеческого сердца.