Однако записка Николаенко — далеко не единственная причина, по которой сотрудники МУРа появились в Красногорске. Хотя точка отсчета началась с первого глотка пива, который сделал Лукин после последнего ограбления, в остальном многие факты и даты очень противоречивы.
Агент Мишин, пришедший к Игорю Скорину с информацией о Николаенко, сообщил и его кличку — «Армян». Неизвестно почему (Николаенко был русский и родился под Саратовом), но это прозвище закрепилось за ним еще до заключения. Значит, Николаенко действительно доверился блатному корешу. А вот дальше возникает ряд неточностей. Согласно дошедшей до нас истории, агент встретился в Мытищах с посредником, хранившим их пистолеты. Но ведь банда никому не доверяла оружие, кроме родственника Болотова, капитана армии в отставке Семихатова. Он держал на чердаке Педагогического института, где работал электромонтером, наган и пистолет «Фроммер», которыми и вооружал Болотова, Аверченкова и Митина. По внешности и возрасту Семихатов никак не подпадал под описание, составленное агентом Мишиным. Далее, иногда Митина называли Рыжим, за медный оттенок волос. Мишин сказал, что послал пацана позвать ему Рыжего, и появился молодой парень.
Он сел напротив и спросил в упор:
— Ты кто такой?
Это была митинская манера. Только он, прочитав записку, мог обрадоваться вестям из зоны. Ведь Семихатов (даже если бы это был он) вообще не был знаком с Николаенко.
Писатель Эдуард Хруцкий встретился с Мишиным в середине 70-х, и бывший агент, который уже свел татуировки и работал высококвалифицированным слесарем, рассказал ему все, что помнил. Четыре месяца он встречался с этим парнем в ресторанах и входил в доверие. Но почему тогда Митина не взяли раньше? По словам агента, тот не скрывал, что серьезно зарабатывает грабежами, и тем более сделал серьезный промах, одолжив Мишину пистолет. Когда в научно-техническом отделе МУРа оружие отстреляли, баллистическая экспертиза увязала именно этот пистолет с ограблениями, совершенными высоким бандитом. Взять Митина на деле не представляло бы трудности. Однако до ограбления сберкассы в январе 1953 года и выходки с пивной бочкой Митин не был под наблюдением МУРа. Там не имели понятия ни о Красногорске, ни о спортивной биографии налетчиков. Нет сомнений, что события, о которых рассказал Мишин, действительно имели место, но по прошествии стольких лет просто не поддаются хронологической раскладке.
Скорей всего, оба донесения из лагерей были сделаны не случайно, а были результатом целенаправленной работы сотрудников МУРа, когда личности подозреваемых были уже установлены. Я попросила генерал-майора Арапова восстановить те далекие события.