— Когда Лукин и Базаев поехали в Мурманск, в лагерь к Николаенко, — рассказывает Арапов, — к ним в купе подсел наш сотрудник. Воспользовавшись моментом, когда Лукин и Базаев вышли в ресторан, он вскрыл чемодан и обнаружил двадцать тысяч рублей в банковской упаковке. После проверки номеров ассигнаций, было выяснено, что это деньги с ограбления подлипковской сберкассы. Он запросил дальнейших указаний. Москва дала установку, чтобы деньги беспрепятственно дошли до адресата. Им и оказался Николаенко.
Нащупав другие связи Митина, милиция вышла на Самарина, заключенного Свердловского лагеря. Его описание совпало с информацией о белобрысом парне, расстрелявшем Кочкина в феврале 1950 года. Видимо, тогда и подсадили к нему опытного урку-информатора, который сумел его разговорить.
После того как разработали Красногорск, поставили подслушивающие устройства на те телефоны, к которым имели допуск подозреваемые. Как у А. Солженицына «В круге первом», делали тайную проверку на голос, который произнес фразу «Нет. Это стадион».
Улик скопилось достаточно. Но решающим фактом должно было стать опознание. В назначенный день милиционеры приехали в Красногорск вместе с несколькими очевидцами налетов.
МУР замер в ожидании. Комиссар Овчинников держал ладонь на приказе об аресте, готовый его подписать в тот же день. «Двадцать два… двадцать пять налетов… — думал он. — Неужели все это наконец закончится? Или снова ошибка?»
В этот февральский день весь Красногорск собрался на стадионе. Хоккейный матч был в самом разгаре. Митин, одетый в летную куртку, стоял вместе с Лукиным и Базаевым у самого края льда. Незамеченные в толпе, свидетели ограблений разглядели всех троих и без колебаний опознали высокого бандита в кожаном пальто.
Стадион, где Митин встречался с друзьями, болел за команду КМЗ, проводил праздники и куда ходил на свидания, стал и местом разоблачения.
На трибунах свистели и кричали, поддерживая свои команды. Митин жил игрой, не подозревая, что для него игра уже кончилась. Круг смерти замкнулся. И круг жизни тоже.
Через три недели умер Сталин.
Сперва играли в «ножички»,
В «пристенок» с крохоборами,
И вот ушли романтики
Из подворотен ворами…
Владимир Высоцкий
На первый взгляд, да и на второй, и на третий, жизнь всех участников банды была сложена из тех же кирпичиков, что и жизнь миллионов советских граждан той эпохи. Когда и почему судьба этих парней дала трещину? Когда в подсознание прокралась мысль «не пойман — не вор»?
Иван Митин родился в деревне под Можайском. В семье было четверо детей, Иван старший. Когда наступил 1941 год, Митины уехали в эвакуацию, в Башкирию. Через год их перебросили из Бирска на Красногорский завод, который дал семье комнату в Брусчатом поселке, что между лесом и Черневским полем. Еще до войны там было построено около четырех десятков домов из деревянного бруса. Митин поступил токарем на Красногорский завод. В войну подростки взрослели рано. Самарин стал работать на том же заводе в четырнадцать лет, Коровин — в тринадцать.