Последняя банда: Сталинский МУР против «черных котов» Красной Горки (Мамонова) - страница 7

После очередного освобождения Степан решил уехать на Кавказ. Нужны были документы. Увидев на вокзале парня, внешне похожего на него, Степан профессионально вытянул у него билет профессионального союза (тогда паспортов еще не ввели) и стал на всю жизнь Степаном Ильичом Дудником.

На Беломорканал он попал в восемнадцать лет. Заключенные ворочали камни и взрывали гранитные скалы. Лагерный труд был настолько тяжкий, что Степан решился на побег. Но, добравшись до железнодорожных путей, он увидел пограничный пост с Финляндией и остановился. «Будь что будет, но за границей мне жизни нет», — подумал Степан и вернулся на стройку.

Однажды прорвало дамбу, и, сколотив группу добровольцев, будущий художник опускался в ледяную воду и закрывал пробоину камнями. Стакана водки перед каждым погружением было мало, и Степана сразило воспаление легких. Во время болезни он увлеченно рисовал, и начальство поддержало его — не лекарствами, а честью выпускать стенгазету.

Начальником лагеря тогда был старший майор госбезопасности Семен Фирин — бывший разведчик, любитель искусства и интересных людей. Одно не мешало другому. Впоследствии Степан Дудник рассказывал своей жене, которая была намного моложе: «Странные они были люди. По ночам сваливали мертвых рабочих в овраги, а утром вели дискуссии о футуристах и театре Мейерхольда». Но тем не менее Фирин вызывал уважение среди уголовников, они называли его «батей» и даже сколотили агитбригаду имени Фирина. Тогда же один рецидивист сделал себе наколку «Семен».

Когда лагерь посетил Александр Родченко, Фирин указал ему на Степана — талантливого сироту, крымского караима по происхождению. Родченко поразили и внешность, и личность, и картины заключенного. Он сделал много его снимков и пригласил учиться в Москву. Присутствовавший при этом Горький подтвердил, что окажет ему денежную помощь (едва не написала финансовую поддержку). Он сдержал слово. По освобождении Степан приехал в Москву и поступил в Художественный институт, в мастерскую самого Грабаря, а через год, в 1934 году, снова сидел — но уже на съезде Союза писателей, провозгласившем принципы социалистического реализма. Степан делал портреты делегатов карандашом для Литературного музея. В том же году, в соавторстве с Фириным, М. Горький выпек на принципах соцреализма сладкую «Историю Беломорско-Балтийского канала имени Сталина». Правда, приготовлением начинки также занимался не один десяток-других известных литераторов — М. Зощенко, В. Катаев, А. Толстой…

Однако испытания Степана не закончились. Когда он стал секретарем курса, на факультет позвонили. Он поднял трубку.