— Я вижу, — отозвался командир и повернулся к надевавшему накладки Быкову: — Ты это… Не очень, ладно? Левую свою не включай на полную. Отряд, конечно, не подводи — марку всегда держать надо, но парень-то неплохой. Ему и так по жизни досталось…
— Не боись, Николаич. Он ничего не почувствует.
Марина не находила себе места. Наталья, конечно, вроде как подруга, и одна за стойкой справится, но кто знает, что директрисе в голову взбредет? Вызовите, скажет, Наумову ко мне — и что тогда Наталья врать будет? А сегодня, в тяжелые безработные времена, на это место желающие быстро найдутся.
К счастью, самой директрисе тоже приспичило отъехать. На совещание в городскую администрацию, о чем она, выходя, предупредила стоявшую за стойкой Самсонову. Та согласно кивнула и украдкой подмигнула напарнице.
— В администрацию, как же… — съехидничала она, когда за директрисой закрылась дверь. — Знаем мы эти совещания. Поехала совмещать приятное с полезным.
Про шашни их директрисы с начальником городского ОБЭПа знали все работники гостиницы. Оба были обременены семьями и встречаться во внерабочее время особых возможностей не имели. Поначалу обэпник приезжал прямо сюда, в гостиницу, польстившись на адюльтер со всеми удобствами. Но, поймав пару раз за спиной ироничные взгляды, счел за благо репутацией не рисковать. Юрьевск — город хоть и областной, но маленький.
Однако, судя по тому, что обэповцы не докучали проверками, роман их шефа с директрисой продолжался. Ходили слухи, что теперь любовники снимают квартиру в новостройках за железнодорожным вокзалом. Якобы видели их там, и неоднократно. Слава богу, видели не папарацци.
Едва начальница исчезла, Марина бросила взгляд на часы. Все мысли были заняты одним Елагиным — успеть на его экзамен, поддержать. Она сама удивлялась, как быстро он вошел в ее жизнь, как будто всегда в ней пребывал. Не то что Ромка.
Ромка, Ромка… Он, вообще-то, не игрушечный. В шкаф не засунешь. Да и переживает по-настоящему.
Марина вдруг вспомнила, как они познакомились. Собственно, с подачи Натальи, которая однажды нагрянула к ней в гости с двумя парнями — своим одноклассником Олегом и его младшим братом Ромой. Младший тогда только что по потолку не ходил, чтобы ее рассмешить. И у него получилось. Хохотали весь вечер, под конец уже челюсти сводило. А сейчас и не вспомнить над чем. Просто Ромка создал такую атмосферу. Будто смешинки в воздухе кружились. И выбрал беспроигрышную тактику. Начни он банально к ней клеиться, как многие другие, шансов у него не было бы вообще. Парней младше себя Марина не воспринимала. А Ромка сумел стать исключением — такой легкий, веселый, находчивый, свой в доску. Вылитый Гекльберри Финн, который настолько покорил ее воображение в третьем классе, что стал героем ее снов и грез. И роман их начинался легко и весело. Прогулки под щекастой луной, нежный поцелуй в шейку, и пошло-поехало. Любовником он оказался не слишком опытным, но старательным и пылким. Мальчишка, одним словом. И ей это мальчишеское в нем импонировало. До тех пор, пока он не начал заявлять на нее права. И вся легкость из отношений куда-то улетучилась. Очарование прошло, на смену ему пришли проблемы. А сами отношения стали представляться ей гирей, которую она вынужденно таскала за собой. Точнее сказать, гиря в лице Ромки за ней таскалась. Он мог заявиться в отель и устроить сцену ревности, если ему показалось, что кто-то из посетителей проявляет к ней слишком явные знаки внимания. Он звонил ей по нескольку раз на дню, устраивая допросы. Он шпионил за ней, когда она встречалась с подружками. Как-то раз полез к ней по чужим балконам, пьяный в хлам, и чуть не свалился… В общем, делал все, чтобы ее чувства к нему (назвать это любовью у нее язык не поворачивался) сошли на нет. И все его неадекватные выходки вопреки эффекту, ожидаемому горе-любовником, вызывали у нее скуку и раздражение.