Бедная Стефи! Каждое ее достижение, каждая ее удача все дальше отдаляет ее от золотой мечты – дружбы со сверстниками в университете. Не будет ей дружбы при таких взлетах. Одна зависть. Вот если бы принц как-нибудь прилюдно унизил Стефи, а потом послал, то тогда да. Тогда шанс на дружбу был бы. Позлорадствовали да, может, и приняли. Мол, долеталась, дурочка, так тебе и надо! Ноги бы все об нее повытирали да и успокоились. Нет, конечно, не все утихомирились бы, но, наверное, пара-тройка подружек… и нашлась бы… Тем более что Стефи теперь почти всегда в мантии целителя бегает, народ не распугивает…
– …что бы кто ни говорил, а «последний допрос» может провести только темный маг…
Чего? Тут я врубился в последнюю фразу, соскакивая с мыслей о тяжелой судьбине Стефи. Что это он имеет в виду? Это именно то, о чем я подумал, или нет?
Я покосился на Стефи, проверяя ее реакцию. Та, похоже, ничего не поняла или не слышала про «последний допрос» и продолжала прилежно записывать.
– Гм… гм! – прочистил я горло, решив уточнить. – Прошу простить, что перебиваю вас, господин магистр. Но если я правильно понял, то речь идет о… некромантии, не так ли?
– Хм… – хмыкнул Николас, – ваша догадка верна. Да. Именно о ней.
Я снова глянул на Стефи. Та перешла из состояния «прилежно пишущая» в состояние «замершая и не верящая ушам своим, прислушивающаяся испуганно».
– Но, магистр! Как же тогда быть со списком запрещенных магам занятий? Который утвержден нашим верховным советом? Мы его изучали на первых занятиях. Я прекрасно помню – демонология, некромантия, ментальная магия и создание живых или условно живых существ. За нарушение правил – смерть, не так ли?
– Что ж, вижу – материал вы усвоили. Да, все верно. Смерть.
– И-и-и? – заинтересованно протянул я. – Как тогда решается вопрос с желанием совета магов видеть некроманта молчаливым и в деревянном ящике?
– Хм… Что ж. Хороший вопрос! Предлагаю попробовать ответить на него вместе. Вот как вы думаете, Эриадор, кому он вообще нужен – «последний допрос»?
– Да всем. От родственников до совершенно посторонних людей, желающих узнать, где и чего осталось у почившего.
– Что осталось?
– Имущество, документы… тайны… все, все, что нажито за жизнь непосильным трудом…
– Вы совершенно правы, – кивнул магистр. – И хоть после… известных событий некромантия была запрещена под страхом смерти, однако желание людей узнавать все это никуда не делось. Особенно секреты. Вы понимаете меня?
Еще бы, насмешливо фыркнув про себя, кивнул я магистру.
– Поэтому, – продолжил магистр, увидев, что я понимаю, о чем идет речь, – существует такое понятие – высшая государственная необходимость. Вам доводилось слышать подобное выражение?