Гравилет снижается, зависает над площадкой. По прозрачному аэротрапу скользит на гладкие плиты дюжина подтянутых парней в одинаковой форме мышиного цвета.
Они быстро, очевидно, повинуясь приказу, выстраивают живой коридор у выхода из здания. Снаряжены молодчики основательно: на плече у каждого тяжелый излучатель, у пояса короткие разрядно-шоковые дубинки, и еще округлые блестящие штуковины, каждая из которых способна вывести из строя по крайней мере пару десятков человек. Гравилет трогается дальше, но через несколько минут опять идет вниз. Процедура высадки повторяется, только на этот раз упаковка доставленной на землю группы иная - оранжевого цвета.
Все это походит на прелюдию к чему-то немаловажному, и посему я тщательно маскирую машину и, убедившись, что место для наблюдения выбрано удачно, терпеливо жду, поглядывая на мерцающие овалы экранов.
Неподалеку от здания, охраняемого молодчиками в сером, обнаруживаю ажурную вышку. Прямоугольник ее площадки пуст. Пока пуст. Два человека сидят у вышки прямо на траве, прислонившись спинами к широким металлическим реям, и вовсю жуют таблетки "Алко", вяло переругиваясь. Собеседники и не думают скрывать своего присутствия, справедливо полагая себя в полнейшей безопасности. Вскоре я различаю, что один из них - широкоплечий увалень с низким, по-обезьяньему нависающим лбом и мощной шеей. Движения его подчеркнуто неторопливы, как у избалованного сознанием собственной силы животного. Его собеседник - более живой и подвижный, с нервными, четко очерченными губами на худощавом лице. Он обладает удивительно приятным, густым баритоном.
- Плевать я хотел на эти игрища,- хрипло цедит верзила.- Каждый раз одно и то же. Детские забавы. Скорей бы в настоящее дело.
- Не такие уж детские,- зевает, закрывая рот по-женски узкой ладонью, собеседник.- Кровь-то настоящая...
- Не видал ты настоящей крови.
- Да где уж нам...- тянет издевательски баритон.- Мы люди тихие, безобидные. Зато твою физиономию, наверное, каждый полицейский в мегалополисе выучил.
- Я тебя когда-нибудь сброшу с вышки,- не повышая тона, обещает верзила.- Прямо под ноги этому сброду.
- И это говорит мой телохранитель,- возмущается, впрочем, без излишнего апломба, владелец баритона.- Боже, кому вверена судьба раба твоего!.. Нужно глядеть чуть дальше кончика собственного носа, приятель. Ни один спектакль не получится без репетиции. А тут задуман грандиозный спектакль,- многозначительно тычет он палец вверх.- Грандиозный! Я утверждаю это как профессиональный актер.
- Горлопан ты, а не актер,- замечает верзила с прежней ленивой бесстрастностью.