— Лучше тебе и не знать!
«Ты со мною честен, а ведь только это и имеет значение». Эти слова возникли в памяти, пока Дерек ставил сани в небольшой сарайчик за конюшней.
Проблема даже не в том, что он умолчал про Бенекса: это можно поправить. Куда труднее примириться с иной мыслью: он готов полюбить эту женщину, он хочет, чтобы Вивиан навсегда осталась в его жизни. Но суровая правда заключается в том, что попросить об этом он не вправе.
— Вот уж не ждал тебя так рано! — хмуро проворчал Харди, когда Дерек привел Прайза в конюшню. — Думал, ты вернешься выжатым лимоном, тем паче что и ночью глаз не сомкнул.
— Заткнись! — устало отмахнулся Кейдж. — У меня и так тяжело на душе, а тут еще ты подзуживаешь.
— Эта душевная милая девушка не на шутку к тебе привязалась, — упрямо настаивал старик. — Хочу знать, что ты собираешься по этому поводу делать.
— А ты чего ожидаешь? — Дерек раздраженно поддел вилами ближайшую копну соломы.
— Недурно было бы для начала сказать ей правду.
— И что я ей скажу? Что ферма — в полном ее распоряжении на неопределенный срок, но с одной оговоркой: по моим следам идет вооруженный маньяк, который, чего доброго, и ее пристрелит в постели?
— Что уж там с ней сделает в постели Зак Бенекс, не моя забота, а вот ты — другое дело. Я не собираюсь наблюдать сложа руки за тем, как ты ее прогонишь, словно наемную служанку, в то время как…
— Ты, кажется, сам хотел убрать ее отсюда!
— Разумеется, хотел, ты, идиот! Убрать ее как можно дальше. Чтобы бедняжку не забрызгала та грязь, в которой охотно возишься ты сам. Но ты слишком долго валял дурака и дело зашло чересчур далеко! — Старик сердито засопел. — Господь свидетель, Дерек Кейдж, если эта девушка пострадает оттого, что ты, жалкий эгоист, так и норовишь расстегнуть ширинку на брюках, я…
— Ты мне осточертел, Харди. Кроме того…
Телефон на стене внезапно зазвонил, и неоконченная фраза повисла в воздухе. Мгновение мужчины растерянно глядели друг на друга.
— Ну-с, — объявил старик после третьего звонка, — кто из нас возьмет трубку? Или так и будем пялиться на треклятый аппарат, покуда он не свалится со стены?
Утки, нафаршированные рисом и обильно политые клюквенным желе, запекались в духовке. Искристое белое вино охлаждалось в серебряном ведерке со льдом. Елка переливалась огнями, в очаге весело плясало пламя. На столе загадочно поблескивали фамильное серебро и хрусталь.
Теперь можно и себя привести в порядок. Войдя в душ, Вивиан открыла горячую воду и постояла немного под обжигающими струями. Никогда еще она не чувствовала себя настолько бодрой, никогда так не радовалась жизни.