Это по-детски наивное «всегда-всегда» вырвалось у нее нечаянно. Как у юной потерявшей голову влюбленной девчонки.
— Хотел бы, но не могу.
Странно: он не сказал «нет», но ей не стало от этого легче. Она высвободилась из его объятий, подошла к окну. Светлая зимняя картинка за стеклом как-то потускнела.
— Почему?
Его ответ поразил Аллу.
— Потому что мне жалко ее. Наталью.
— Но ведь ты сам говорил, что у вас…
— Говорил. И готов повторить: да, у нас больше ничего нет. И все же… мне жаль ее. Понимай, как хочешь.
«Всегда-всегда» не будет. Никогда. Зачем только она спросила? Тогда бы еще оставалась какая-то надежда. А теперь — все. Он будет любить ее, Аллу. Но всегда возвращаться к той.
— Ты хочешь вернуть ей деньги. Возвращают только чужим людям, Ник. Вы с ней чужие.
— Я же сказал: понимай, как хочешь. Но я не оставлю ее.
Она молчала. Долго. Он так и будет ее приходящим мужчиной, даже когда остается у нее ночевать. Она думала, что он уже принадлежит только ей, а она, оказывается, всегда будет делить его с другой женщиной. Но Алла знала, что бросить его у нее не хватит сил.
Ник тихо подошел сзади и взял ее за плечи. Наклонился, так что его щетина уколола ее щеку. Прошептал на ухо:
— Но я не оставлю и тебя.
В этот вечер они занимались любовью очень долго. И нежно…
Она опять с удивлением обнаружила, что неистовый дикарь мог быть нежным.
Около восьми вечера, когда уже стемнело, за окном раздался шум мотора. Потом послышались негромкие голоса и странный звук, похожий на звон пустых бутылок, как будто кто-то выгружал на землю ящики со стеклотарой.
— Или у меня начинаются галлюцинации, или выпить привезли, — съехидничал Волоха.
— Полные бутылки так не гремят, — заметил Зимин.
Минут через пять в комнату заглянул Мусса.
— Эта… скора поедэм. А щас — в туалэт, па аднаму. Астановка нэ будэт.
Никакого туалета не было. Они по очереди справили малую нужду прямо под пальмой в углу небольшого, заросшего травой дворика.
Потом всем троим связали руки за спиной.
— Мэра предосторожност, — пояснил пак. — Пошли!
— Пожрать бы хоть дали, — проворчал Волоха.
Их вывели на улицу. У дома стоял красный фургон с надписью «Кока-кола» и эмблемой всемирно известной фирмы. Створки задней двери были открыты. Внутри, вдоль стен фургона, стояли один на другом серые пластмассовые ящики с пустыми бутылками. Между ними оставалось достаточно свободного места, и план похитителей немедленно стал ясен. Пленников должны были втиснуть в узкое пространство между ящиками, после чего, вероятно, заставить оставшееся свободное место другими ящиками, стоящими на земле возле машины, скрыв всех троих от посторонних взглядов.