Розабел — изящная стройная девушка лет двадцати — собиралась через полтора месяца выйти замуж. Она привела сегодня своего жениха, чтобы обговорить последние вопросы, касающиеся их бракосочетания. Сара давно заметила, что женихи редко интересуются деталями свадьбы. Поэтому, усадив пару за небольшой стол, который держала специально для этих целей, она обращалась в основном к Розабел.
— У меня к вам есть несколько вопросов по основным позициям. Ваши ответы я занесу в контрольный лист, чтобы вы не забыли. — Сара заглянула в подготовленный список. — Вы уже выбрали подарки для подружек невесты?
— Не совсем. — Розабел вынула из сумочки каталог, которым снабдила ее в прошлый визит Сара, и стала водить наманикюренным пальчиком по строчкам. — Я думаю, или ожерелья, или небольшие музыкальные шкатулки с двумя попугайчиками наверху. Как ты считаешь? — спросила она у жениха.
— Выбирай, что тебе больше нравится, — ответил тот и погладил руку невесты.
Сара подавила завистливый вздох. Ей не хватало мужской ласки. Она вдруг подумала о Нормане Бейкере, но столь же быстро выкинула его из головы.
Розабел наконец остановила выбор на ожерельях, и Сара отметила это в своем списке.
— Подарок для шафера?
Розабел снова повернулась к жениху и снова получила ответ:
— Мне все равно, решай сама.
Девушка, недовольно хмурясь, почти наугад выбрала ручку фирмы «Пеликан» с вечным пером. Сара сразу учуяла назревающий конфликт.
— Вы должны договориться между собой, какой день возьмете на работе, чтобы съездить за брачным свидетельством.
Розабел опять вопросительно посмотрела на жениха. Сара затаила дыхание и мысленно приказала ему: не говори только «мне все равно».
— Мне все равно, — мягко ответил молодой человек.
Розабел наконец взорвалась.
— Гилберт, зачем ты вообще пришел со мной, если тебе все равно?! — вскричала она со слезами на глазах.
Гилберт с недоумением посмотрел на невесту, убрал ладонь с ее руки, встал и со словами:
— Я подожду тебя в машине, — пошел к двери.
Розабел бросилась за ним. С минуту они, горячо жестикулируя, что-то доказывали друг другу, и вскоре Розабел вернулась с мокрым от слез лицом.
Сара протянула расстроенной девушке пачку салфеток, припасенных для таких случаев, затем предложила ей сесть и мягко спросила:
— Я могу помочь?
Сочувствующий тон Сары, выработанный ею в бытность практикующим психологом, пришелся как нельзя кстати, и благодарная Розабел опустилась на стул.
— Я не понимаю Гилберта, — пожаловалась она, громко высморкавшись. — Иногда у меня даже возникает сомнение, любит ли он меня.