— Сынок?
— Я солгал, — признался Норман, глядя отцу в глаза. — Сара сказала правду. Я, наверное, действительно самый несчастный человек, которого она когда-либо знала. Но, думаю, она хотела сказать, что я ничтожный червяк.
Глаза Джерарда сузились.
— Вы с Сарой так мало знакомы, а она, кажется, очень беспокоится о тебе.
— Да это главное занятие всей ее жизни — беспокоиться обо всех, кроме себя самой! Она бы лучше направила свою энергию на то, чтобы найти себе хорошего парня!
Говоря так, Норман даже не хотел думать о том, что подобное может случиться.
— А мне показалось, что между вами происходит что-то гораздо большее, чем то, о чем я тут слышал.
— И произойдет еще больше, — угрожающе пообещал Норман, вышагивая по старому ковру из угла в угол.
После того, как я закончу разговор с отцом, я отправлюсь к Саре и… Норман внезапно остановился. Черт, она же женщина, и я не могу врезать ей как следует!
Вдруг он почувствовал, как боевой дух покинул его, и он без сил опустился на диван, пытаясь расслабиться и успокоиться. Норману пришла в голову мысль, что он может отыграться, вволю наорав на Сару.
Но разве она не права в том, что мне нужна семья?
И мысли Нормана потекли в другом направлении. Он провел ладонью по волосам и взглянул на отца. Тот был погружен в себя. Норман не мог отрицать, что плывет по жизни без руля и без ветрил, один, и что, возможно, ему пора изменить свою жизнь к лучшему. Или сказать отцу: «До встречи!» — и снова замкнуться в своей скорлупе. Только после того, как он познакомился с Сарой, спасительная скорлупа стала казаться ему холодной одиночной камерой, а сам он давно ничуть не лучше осужденного пожизненно заключенного. Нормана уже не устраивало отшельничество. Ему хотелось счастья — в этом он был уверен.
Но то, что Норман решил сделать правильный выбор, не означало, что он простил Сару.
— Она не должна была выбалтывать тебе секрет. Но я действительно солгал тебе, что счастлив. Профессию свою я люблю, мне нравится летать, а во всем остальном… — Норман махнул рукой. — Кроме полетов и поисков Артура в моей жизни ничего не происходит.
Только теперь он начал понимать, что почувствовал вкус настоящей жизни, лишь когда приехал в Сент-Эдменс и поселился рядом с Сарой Коул.
Джерард медленно кивнул.
— Прости меня. Я буду повторять это до своего самого последнего часа. Знай: если я чем-то могу помочь, я готов.
Норман склонил голову и вдруг почувствовал, как к лицу и к глазам прилила теплая волна. Он решительно подавил родившиеся в сердце эмоции, разозлившись, что ведет себя, как нервная барышня. Он мужчина и должен справляться с любой ситуацией! И отношения с отцом он тоже может наладить самостоятельно, без вмешательства Сары.