— Сволочь, — с задержанною обидой сказал ему чердачный человек из-за спины. — Посмотри, что ты сделал!..
Ф. обернулся и от смеха удержаться не смог. Вид того был хорош, вид того был живописен. На собеседнике его были помпезный жилет да кофта грубой вязки, вся в дырах и без пуговиц, ватные штаны и на ногах — обрезанные домашние валенки. Короткая густая борода окаймляла его широкое лицо, которое с бородою вместе казалось невозмутимым и даже, пожалуй, циничным. Все было в крови, и разбитый нос подозрительно косился в сторону, чердачный человек опасливо трогал его своими черствыми пальцами.
— Хочешь я тебя вниз скину? — сказал ему Ф., шагнув в сторону обиженного человека. — Ты зачем меня схватил? Жить надоело?
— Ты зачем сюда пришел? — отстранился тот без особенного, впрочем, испуга. — Кто ты такой? Ты зачем здесь? Ты пришел для розничной торговли обыденным и разрушения устоявшегося? — спросил еще он. Спросил еще человек.
Ф. посмотрел с удивлением.
— Ты кто? — говорил.
— Я Александр Нидгу.
— Ну и что это такое?
— Александр Нидгу, — повторил человек, посмотрев на Ф. античным своим, невозмутимым взглядом. — Ты слышал, наверное?
— Что я должен был слышать? — Ф. говорил.
— Ну как же? — приосанился человек с циничной бородою его. — Я достаточно известный философ.
— Философ? — только присвистнул Ф. с мимолетной своей назойливостью. — Маргинал ты карнизный, а не философ. Ну, давай-давай, изобрази какой-нибудь великий силлогизм.
— Я призван к тому, чтобы судить наш народ судом Линча, — возразил ему Нидгу. — И не тебе, вонючка, устраивать мне экзамен.
— Ну и что ж, ты тут лежишь на чердаке и философствуешь? — спросил еще Ф. Он стоял теперь и отряхивался. Его штаны и его куртка хранили всю грязь и все содержание его прошедшего, его пережитого.
— Я - бывший промоутер оппозиции, — возразил ему философ тоном полным достоинства. — Прежде я сотрудничал с некоторыми политическими партиями и выстраивал для них захребетные эшелоны нападения.
— И что ж ты теперь не разъезжаешь на «Линкольнах»? — непритязательным словом своим усомнился Ф.
— В ближайшее время я выйду на свет, и тогда все оппоненты мои впадут в состояние ментального ступора, — говорил Нидгу. — Я теперь создаю свою партию, у нас уже сейчас великий интеллектуальный потенциал и нестерпимое сальдо духовных прозрений.
— Может, ты еще за душой и национальную идею припас? — иронически любопытствовал Ф.
— Она залегает в плоскости азиопской концепции, — охотно пояснил философ. — И логично вытекает из той доктрины всеединства, которую я проповедую.