Ф. тут лишь молча вгляделся в заплывшие мелкие глазки философа. Быть может, старался все же отыскать там признаки новой рассудительности.
— Я вижу, вы сомневаетесь, — говорил еще Нидгу. — Напрасно. Я доктор наук. И автор первого в мире руководства по превентивной мегаполитике.
— Сейчас бы твои мозги разлетелись по асфальту, — говорил Ф., - и конец всякой мегаполитике.
— Ничего, — возразил Александр Нидгу, — я успел уж распространить среди избранных свои креативные семена.
— А семена птицы склюют, — возразил Ф.
— Я мог бы и тебя принять в свою партию, при условии, что ты признаешь приоритет азиопской доктрины.
— Все вы норовите заграбастать членские взносы своей креатуры, — хмыкнул лишь Ф. Со сверхъестественным и чрезмерным своим сарказмом хмыкнул он.
— Я - homo sapiens идеи, и вполне готов довольствоваться малым.
— Потому-то ты на чердаке торчишь и одет в рванину? — спрашивал Ф.
— Я же говорил, — недовольно отмахнулся философ, — что нахожусь сейчас в фазе кануна большого блистания и исполнения начертанного.
— А ты кто в твоей партии? Самый главный, что ли? — Ф. говорил.
— Я - Генеральный секретарь смысла и Председатель президиума избранного содержания, — отвечал Александр Нидгу, философ. — Недавно я разработал теорию гуманитарного консенсуса. И еще я веду переговоры с известными интеллектуалами о создании нового холдинга пророков. Мы станем торговать своей умственной продукцией по всему миру, тем самым закладывая основы будущего федерального процветания, — говорил еще он.
— Ну и что ты имеешь против нашего народа, что собираешься его судить? — спрашивал Ф.
Философ посмотрел на того взглядом, полным непревзойденного эксклюзивного удивления. Посмотрел на него так мгновенье-другое и после особенный свой взгляд пригасил.
— Ты меня, вроде, не понял, — говорил он. — Я соболезную нашему народу, сострадаю машинальности и неосознанности его обихода. Народ наш непорочен непорочностью умалишенного или младенца. Он закоснел в ликовании от своих бесстыдств и безобразий. Он уж вступил на зыбкую тропинку своего неисповедимого четвертого пути, не дожидаясь кормчих своих и ведущих. Отсюда — несколько базовых моделей нашего поведения…
— Первая: лежать на чердаке и жопу протирать, — перебил того Ф.
Но философ его будто не слышал или слышать не хотел.
— Нам следует спрямлять прошлые искривления и стремиться к тотальному воспроизводству умеренного миропорядка…
— Вторая: умничать, когда не спрашивают, — Ф. говорил.
— Я вижу, ты — любитель лапидарного слова, — наконец отозвался Нидгу, с сожалением отрываясь от прежнего монолога.