— Медведь, истинный медведь, — ворчал дядя Трофим. — Придушишь меня копной-то, завалишь с макушкой. И сам надорвешься. Подавай по-человечески!
Тихон только усмехался в ответ. Смахивал рукавом пот с лица и снова подхватывал на вилы всю копну. Парни косились на него с плохо скрытой завистью. Зато девчата смотрели с откровенным восхищением. Даже Дина, не забывшая дорожного происшествия, глядела на него с невольным уважением. Сколько же могучей силы в этом рослом, плечистом парне! И может быть, он не так уж груб, как показался сначала, может, излишняя резкость в поступках и словах — просто неумение сдержать недюжинную силу! Бывают же люди внешне грубоватые, а на самом деле добрые, хорошие. И неизвестно, почему Дине захотелось, чтобы Тихон оказался именно таким.
В полдень на проселке затрещал мотоцикл, потом он свернул на кошенину и медленно покатился вниз по косогору к студентам. Мотоцикл вела девушка в белом платочке. Примостившись на заднем сиденье, за ее плечи держалась другая, а третья сидела в коляске, с бидонами и узелками.
— Вот и доярочки наши пожаловали, — мягко произнес Трофим Егорович. — Доставили обед тютелька в тютельку, не припозднились ничуть.
Вот диво! Ждали: на телеге, которую лениво тянет вислобрюхая лошаденка, подъедет с обедом дородная повариха. А тут — мотоцикл. И явились на нем девчушки-хохотушки не старше их, первокурсников. Приятное вышло заблуждение. Особенно довольны были ребята. Они тесно обступили мотоцикл, расхватывали чашки и ложки, потом тянулись со своими посудинками за пахучим борщом. Сыпали шутками:
— Кто ж у вас шеф-повар?
— Главный у них не шеф-повар, а повар-шофер!
— Само собой разумеется, на мотокухне и персонал особый, механизаторский.
— Они у нас такие, — промолвил дядя Трофим. — Механизаторы широкого профиля: и электродоильными аппаратами умеют распоряжаться, и мотоциклы водить, и некоторых парней — за нос.
Дина приметила: общее веселое возбуждение не касалось только одного студента института, из парней здешних, дымельских. Парень был статный, высокий, с приятным смуглым лицом. Но в облике его чувствовалась какая-то двойственность: стройная фигура, волевой подбородок, ясный взгляд и растерянная, словно у провинившегося ребенка, улыбка. И все время он почему-то держится в сторонке.
Вот и сейчас стоит на отшибе, улыбается нерешительно, в то время как студенты шумно осаждают доярок-поварих. А видать же: девушка в белом платочке, та, что вела мотоцикл и теперь разливает половником борщ, поминутно поглядывает в его сторону, ждет не дождется, когда он подойдет к ней. Что ж тут медлить, мяться? А парень все деликатничает. Уже больше половины ребят и девчат получили свои порции борща, уселись на кошенину и орудуют ложками, а он все еще не торопится подходить.