Оба усердно стали работать ложками. Нахлебавшись вдоволь ухи, Тихон потянулся к корзине с ягодой, затем тяжело поднялся от костра, деловито залил огонь остатками ухи. Сунул ведро под копну, туда же положил и половину щуки, завернув предварительно в листья полевого хрена (наверное, опять предохранял от порчи), потом выдернул из шалаша грабли, вскинул на плечо.
— Надо начинать грести.
— Разве можно? — удивилась девушка. — Я думала, раз дождь прошел, то…
— То-то и оно-то, прошел… — подхватил парень. — Брызнуло чуть-чуть, а ливень мимо пронесло. Сено волглое, но грести вполне можно — в копнах потом продует.
Ланю и Шуру перевели в доярки потому, что колхоз приобрел передвижную доильную установку. Пожилым дояркам ездить в летний лагерь было обременительно, и осваивать мехдойку правление позвало девчат. Ланя охотно согласилась пойти в доярки. За телятами она ухаживала старательно, однако душой все-таки не привязалась. Трудилась честно — и все. А овладеть мехдойкой показалось ей делом заманчивым. Ездить в летний лагерь она могла на мотоцикле.
Мотоцикл этот считался выигранным по лотерее. Именно считался, ибо многое тут было странным, даже темным.
Однажды осенью к дому Синкиных подъехал грузовик, из кузова которого отец выгрузил новенький «ИЖ».
— Бог выигрыш послал, — сказал он.
Мать и Ланя крайне удивились: зачем отцу мотоцикл, хотя бы и даровой, выпавший на лотерейный билет? Почему он не получил деньги? И сроду он не покупал билетов… В ответ на это недоумение отец серди-то отрезал:
— Не вашего ума дело!
А когда Дорка и Дашутка заскакали возле мотоцикла — «кататься теперь будем!» — отец еще более сердито произнес:
— Там увидим. То ли сами ездить станем, то ли подарим. Есть не просит, постоит… — И запер мотоцикл на висячий замок в кладовке.
Хотя шофер был свидетелем, как отец получал мотоцикл в магазине по билету, хотя потом и в районной газете была заметка, где сообщалось, что колхозник Синкин выиграл «ИЖа», все равно у Лани жило подозрение, что тут не все чисто. Она не раз видела, как отец ходил в кладовку с Евсеем и они о чем-то шушукались там. Однажды она даже слышала довольный шепот Евсея:
— Ловко мы это…
Но что тут крылось, Ланя не догадывалась. И не старалась догадаться, не до того ей было. А потом она и вовсе забыла о мотоцикле. Так он и стоял под замком до смерти родителей. Незадолго перед смертью отец сказал дочери:
— Слышь, Ланька… мотоцикл отдай Евсею… Потому как…
Никакого объяснения Ланя не дождалась — отец обессиленно замолчал. Мать попыталась вмешаться.
— Господи, почему Евсею-то? Дочерям-то разве…