— Нельзя бы так о родном-то брате…
— Можно! — Спиря ударил кулаком по столу. — Надо всенепременно, чтобы Тишка правду сызмала знал. Чтоб тоже жадюгой не вырос… Слухай, Тишка, и помни завсегда: самое первое для человека — мастерство в руках! Но и мастерство для иного вроде горба: к земле тянет, распрямиться не дает. Ну, а для человека с башкой это как крылья для вольной птицы: куда хочет, туда и летит.
— Птица — она и есть птица… — опять вздыхала мать.
— А разве я не мог бы жить вроде Есейки, — вскидывался Спиря. — Зажил бы запросто! Но не хочу горб обретать. Для меня свобода дороже. А какая свобода, сейчас я тебе растолкую, Тишка. Вот, к примеру, тракторист или комбайнер — нужная это специальность?
— Ясно, нужная, — отзывался догадливый Тишка. — Без трактористов да комбайнеров, все ребята знают, хлеба не вырастишь.
— Верно! Без этих специалистов хлеба теперь не вырастишь и не уберешь. Важные люди, а все ж таки привязаны те трактористы и комбайнеры к одному делу, как веревочкой. Каждый день на работу выходи, делай все одно и то же — землю паши, хлеб жни, паши да жни… Или учителя, фельдшера там, зоотехники. От людей вроде почет, а вникнешь — скука, не жизнь. Потому что нет у них вольного мастерства, как у меня. Я вот захочу — пойду в колхоз и буду строить там телятники или свинарники, чего выберу. А не захочу, буду дома, вот, как теперь, столярничать. И не по заказу, а для себя, для души… А то соберусь и в другую деревню махну, там кому-нибудь такой домик поставлю, что все залюбуются. И через десять, а может, и через двадцать годов все еще будут вспоминать: Спиря этот дом поставил! Это ж не баран чихнул. Усвоил?
— Усвоил, — изрядно запутавшись в отцовских высказываниях, не очень уверенно отвечал Тишка.
— Ну, ежели и не усвоил полностью, так мы не раз еще с тобой об этом потолкуем, — проявлял снисходительность Спиря. — А пока бери-ка рубанок, учись мастерству.
Тишка лишь этого и ждал. Хотя к речам отца он и прислушивался внимательно, считал его умным человеком, но, правду сказать, не очень-то понимал их не только мальчишкой, но и тогда, когда подрос. Зато строгать, пилить под руководством отца Тишке доставляло великое удовольствие. И нравилось еще, что ни отец, ни мать не принуждали ходить в школу на уроки, сидеть дома над книжками, выполнять то, что задано на дом. Отец и тут проповедовал полную свободу.
— Большая грамота мастеру ни к чему. Расписку, договор при случае составить, газету прочитать — это, ясное дело, надо уметь. А всякими науками башку забивать — это для учителей, фельдшеров и председателей колхозов. И еще надо прикинуть: больше ли они могут заработать? А воли и у председателей никакой, делают, что им велят.