Долго бы еще, наверное, строжился бригадир, да пришел зоотехник, положил ему руку на плечо:
— Нельзя потише?
Бригадир метнул на зоотехника свирепый взгляд. Казалось, и на него набросится с руганью. Однако сказал тихо и горько:
— Пойми — жалко же до чертиков.
— А Лане, думаешь, не жалко? Сам видел, как старалась…
— Старалась, да… — Бригадир, несомненно, хотел добавить, что перестаралась, но сдержался. — Эх, что теперь говорить! — воскликнул он горестно. Нахлобучил на глаза шапку и вышел из телятника.
— Что верно, то верно, никакие слова телку не воскресят, — вслед бригадиру, но уже явно для Лани сказал зоотехник. — Впредь только надо осторожнее быть, чтобы не повторилась такая история. Впрочем, об этом еще поговорим. — И зоотехник, наказав девушке повнимательнее наблюдать за другими телятами, а в случае чего — немедля звать его, тоже ушел.
Ланя принялась за работу. Но что ни делала, никак не могла отогнать мысль: беда всегда подстерегает ее. И со все возрастающим беспокойством, почти со страхом, смотрела теперь на телят. Отойдет какой-нибудь бычок от кормушки — ей уже чудится: заболел, не будет больше ни есть, ни пить, пока не подохнет. А глянет на другого — мерещится того страшнее: объелся уже, раздулся, как пузырь. И девушка в тревоге начинала гонять «пузыря», который просто поел немного больше обычного. Прикладывала ладонь к морде, к холодному «зеркальцу» того бычка, который, казалось, температурит.
К полудню она совершенно измоталась. «Нет, не могу так. Не могу!..» — И вместо того чтобы идти домой обедать, отправилась в правление.
Александра Павловна встретила ее на улице. Женщина сразу приметила настроение Лани, поняла, что разговор предстоит неотложный.
— Я к вам, — начала Ланя на слезах, — хотя не вовремя, обед, но…
Александра Павловна оглянулась на окна конторы: вернуться? Нет, пожалуй, лучше побеседовать дома, наедине.
— Ничего, хорошая беседа доброй еде не помеха! — улыбнулась Александра Павловна.
— Ой, нехорошая!
— Не пугай, не пугай! Не хочу аппетита лишаться, — продолжала Александра Павловна, стараясь показать Лане, что не расположена вести на улице серьезный разговор, привлекать чье-либо внимание. Но едва вошли в дом, всякая беспечность мигом исчезла с лица Александры Павловны.
— Ну, теперь говори, что стряслось, — обратилась она участливо.
— Снимите меня, Александра Павловна!
Восклицание было столь горестно, что Александра Павловна опять сочла необходимым разрядить атмосферу.
— Я же не фотограф, — пошутила она.
Ланя, однако, не приняла шутки.
— С работы снимите!