— Мышечка, что с тобой?
Телка была жива. Это Ланя видела по тому, как тяжело вздымался и опускался неестественно вздутый живот.
— Объелась, что ли, дурочка? Вставай, живо!
Ланя попыталась согнать телку с места. Она знала:
если животное объелось, началось вздутие, то нельзя ему лежать, и надо его поднять и гонять, гонять беспощадно.
Мышка не поднималась, не обращала внимания на окрики.
— И подхлестнуть нечем!.. — Девушка пошарила глазами, нашла обрывок веревки, которым завязывались ворота в загонку, хлестнула телку раз, другой. Та даже не дернулась. Ланя, не отдавая отчета, что делает, схватила телку за шею, потянула, попыталась поднять. Не подняла. А когда отпустила — голова Мышки упала на пол. Лишь теперь сообразив, что ничем помочь не в состоянии, Ланя кинулась к ветеринару. Пока бегала, телка сдохла.
Это было чудовищно несправедливо. Так болела, столько причинила хлопот, а когда поправилась — ни с того ни с сего сдохла. Нелепица какая-то!
Ланя не видела, как телку выволокли из телятника, как ветеринар, доискиваясь до причины гибели, вскрывал ее. Она забыла, что надо кормить телят, совсем обеспамятела и стояла в загонке, навалившись на жерди, почти повиснув на них. Опять, как на проклятую, обрушилось горе. А еще радовалась, что все шло хорошо, вот загадала на счастье, — выздоровеет ли Мышка, — и выздоровела. А стоило только порадоваться — и опять… Страшно так жить, когда вслед за каждой маленькой радостью валится на тебя несчастье!
— Пищевое отравление! — раздалось рядом с Ланей сердитое восклицание. — Чем ты ее кормила? Отвечай!
Ланя очнулась: перед ней стоял бригадир. Лицо его было искажено гневом.
— Мышку чем кормила?.. — испугалась Ланя.
— Разве сдохла еще какая телка? Этого не хватало!
— А разве Мышка отравилась?
— Ветеринар обнаружил отравление. Чем кормила, спрашиваю?
— Ну чем… Так же, как и всегда… Сеном, силосом… Тыквы давала…
Когда Мышка начала выздоравливать, Ланя, чтобы ускорить это выздоровление, стала приносить из дому морковь, свеклу и другие корнеплоды, которых на ферме не было. А последние дни подкармливала тыквой.
— Тыквой?! — заорал бригадир, будто только и ждал такого «разоблачительного» признания. — Из дому таскала? Вот и приволокла отравленную!
— Кто ж ее отравит? — вовсе перепугалась Ланя.
— Кто, кто? Откуда мне знать! Может, яду никто не подсыпал, но загнила она, бактерии размножились — вот и отравление. Каждый станет из дому всякую дрянь таскать — все стадо погубить можно!
— Я же не нарочно… Я как лучше хотела… И тыква вроде ничуть не гнилая была…
— Не нарочно! Всякий разгильдяй не нарочно дело губит!