Вареная баранина, только что из котла, исходила дразнящим сытным ароматом. В глиняной плошке высилась стопка лепешек, рядом – блюдо с толсто порезанным, влажно поблескивающим овечьим сыром. И отдельно на золотой тарелочке, специально для дорогих гостей – драгоценные куски колотого сахара.
Жрица перехватила внимательный взгляд молодого царя. Айелет представили как великую жрицу, земную дочь верховной богини. Светло-карие, почти желтые глаза Афиза заблестели при этих словах, теперь он то и дело посматривал в ее сторону, щурился и дергал щекой в задумчивости, что-то решая для себя. Женщине не нравились ни эта задумчивость, ни эти взгляды, ни то, что показала Юсса. Как бы ни верил Афиз в божественность гостей, он твердо решил торговаться, и то, что вождь собирался просить в награду, вызвало у провидицы одновременно злость, негодование, возмущение и даже растерянность.
– Божественным воинам не обойтись без моей помощи? – наконец выговорил кочевник, отрезал кусок мяса, положил его в рот и принялся жевать.
– Удача и успех всегда на стороне Великой богини, и эта война – всего лишь испытание, проверка для избранного народа. Достойны ли они песни неба и облика богов, да будет их власть длиться вечно, – едва коснулся губами кулона с изображением небесной птицы главнокомандующий.
– Опасное испытание, – покивав, кочевник снова исподлобья глянул на жрицу.
«Слеток неоперившийся, наглец!» – мысленно выругалась Айелет и нахмурилась от досады.
– По опасности и награда, – поджал губы военачальник сирин.
Афиз снова покивал, соглашаясь, однако по делу так ничего не сказал, только принялся рассуждать о соперниках, о достойном потомстве, о неоспоримом праве на титул царя и престол.
Жрица нетерпеливо вздохнула. Царь младшего народа метил гораздо выше, чем заслуживал!
– Чего ты хочешь, Афиз? – оборвала она кочевника.
Он замолчал надолго, вглядываясь в скрытое в тени капюшона лицо собеседницы, и когда от напряженной тишины зазвенело в ушах, тяжело обронил:
– Детей от дочери богини. Чтобы никто, кроме них, не имел право на престол.
Жрица с трудом сохранила внешнюю невозмутимость.
– Для тебя выберут первую красавицу, – не до конца осознал наглость Афиза главнокомандующий.
Дикарь усмехнулся и даже головы не повернул, продолжая взглядом буравить жрицу. Тварь немытая!
– Не высоко ли метишь, Афиз? – процедила жрица.
Он неожиданно озорно улыбнулся:
– Кто я такой, чтобы претендовать на небесный престол?
Притворно вздохнул:
– Сын от богини – самый большой дар, самая большая награда из существующих на этом свете!