– Почему ты все-таки решил претендовать на корону? – поинтересовался я у друга. Рис умел управлять, но я не замечал в нем того стремления к власти, той тяги, которая заставляет людей грызть друг другу глотки.
– Перебрал все возможные кандидатуры и понял, что как бы это ни было противно, я лучшее, что может получить Наорг. – Лаланн устало потер лоб и вздохнул: – На службу ко мне тоже не пойдешь?
– Только как…
– Охотник на нежить? – завершил ответ Андру, не отрывавший все это время от меня довольного взгляда. В глазах горел огонек того самого безумного интереса, после которого обычно шло предложение осуществить очередной эксперимент.
– …проводник по Пустоши, – поправил я и постарался с ходу одернуть не-мертвого алхимика: – Даже не мечтайте. Я вам не кролик для опытов.
Сказал, не особо надеясь на успех: насколько я успел изучить изворотливого кровососа, он так просто не сдавался. Не мытьем, так катаньем, но свое возьмет. У него благочестивой почтительности к богам и их окружению приблизительно столько же, сколько у дорогой шлюхи скромности – сыграть что угодно может, а попробуй копни…
В воздухе повисло неловкое молчание. Я не знал, что сказать, а товарищам было не так-то просто привыкнуть к тому, кем оказался обычный охотник на нежить. Справиться с этим проще всего было одним проверенным средством.
– Андру, не могли бы вы организовать нам ужин? Я голоден, как стая крокутов.
– Что подать к столу – амброзию? – с самым серьезным видом спросил упырь.
– А есть? – усмехнулся я в ответ.
– Амброзия[13] растет на юге Наорга. Эта трава вызывает сенную лихорадку и выделение избыточной слизи в дыхательных путях, – неожиданно радостно высказался Агаи. За моей спиной тихо рассмеялся Рис.
– Благодарю за заботу, но я по-прежнему предпочитаю вино, сыр и хорошо прожаренное мясо, – важно кивнул я правителю нежити.
Тот в ответ пристально посмотрел мне в глаза и сказал без малейшего намека на улыбку:
– Я рад, что вы остались верны прежним привычкам и взглядам на жизнь.
* * *
Туман расползался клоками, опадал к земле, оставляя на ней влажные темные пятна. Пересохшее горло пылало огнем, на виски давила внезапная тишина. Грэзу так привык, так сроднился с грохотом и воем, что когда все смолкло, юноше показалось: вместе со звуками ушла часть души. А может, и ушла? Иначе как бы Эли оказался в этом странном месте?
Грэзу зажмурился и сжал пальцами виски, пытаясь вспомнить, восстановить последние события. В памяти всплыли клыкастая морда Ансуре, чувство невероятного облегчения и счастья, когда клинок, преодолев броню, вошел по рукоять в тело демона, и резкая боль, полоснувшая шею. А дальше…