— Быстрее! — Надежда закричала не своим голосом. Она не могла понять, почему они едут так медленно.
Степан сосредоточенно следил за дорогой. У него не было времени объяснять непутевой пассажирке, что в такой снегопад, спешка могла привести к катастрофе, вместо этого он крепко держал руль, с трудом удерживая машину посередине и так уже почти неразличимой дороги.
Черная точка в зеркале превратилась в огромное пятно. Существо неслось за ними, оглашая лес утробным ревом, и кто знает, что у него сейчас на уме. Вообще-то Надя в какой-то мере представляла это себе, но даже того, что подкидывало воображение, казалось достаточным, чтобы ногти прорвали обивку сидения, а мочевой пузырь задрожал в нехорошем предчувствии.
Дорога пошла на уклон, и Степан медленно повернул голову, окатив Надежду взглядом, полным ужаса. Она смотрела на него, не понимая.
Существо сзади, разразилось насмешливым кашлем, и по салону автомобиля прошла теплая противная волна. И когда эта волна коснулась их, Надежда закричала, уже осознав, что сейчас произойдет.
Лицо Степана окаменело, а глаза заблестели, словно две серебряные монетки. Он дернул руль, и машину занесло.
Не было ни визга, ни скрипа, и даже существо притихло, наблюдая за тем, как огромный черный джип, пошел боком, оставляя на снегу длинные полосы вдоль дороги.
Их протащило несколько десятков метров, а затем неведомая сила закрутила машину, словно щелчком сбросила с дороги. И теряя сознание, Надя отчетливо услышала пронзительный крик…
Крик танцующих пар наполнил площадку. Существо вцепилось в нее, приглашая танцевать. Люди в инвалидных креслах сдали чуть назад, освобождая пространство. Они уже не танцевали, катая свои кресла, а следили за ними, и в их глазах была жгучая зависть. Вот только почему-то Надежде казалось, что, пожалуй, лучше сидеть вот так, в кресле, чем танцевать с монстром из снов. Хотя это ведь и так сон, к тому же еще и сон во сне, так что может быть плохого в том, что она станцует этот гребаный танец?
Словно в подтверждение ее мыслей, существо ухватило ее покрепче. Оно повело ее в танце, и Надежда содрогнулась, ощутив животное тепло существа. Оно прижималось к ней, и только теперь до нее дошло, что она по-прежнему в одной ночной рубашке, от которой остались жалкие лохмотья, и ее обнаженные соски трутся о широкую, заросшую шерстью грудь существа. И что самое страшное, ей это нравилось. Вернее нравилось одной половинке сознания, другая же все это время вопила от страха, требуя прекратить все это безумие.
И Надежда услышала этот вопль, оттолкнулась от монстра, заставив взреветь существо. Она попятилась под неодобрительное бормотание людей в креслах, и закричала, когда существо бросилось к ней, раскрыв клыкастую пасть.