И действительно — стоит придумывать разную чушь, чтобы потом стоя в предрассветной тиши, слушать, как колотится сердце, не решаясь взглянуть в лицо своим страхам. Там, в шкафу, лишь старая одежда, и ничего больше!
(Вот только почему ты стоишь, дрожа как листик, не решаясь сделать шаг, подойти ближе, чтобы прикоснуться к тайне?)
В шкафу снова скрипнуло.
Так громко, словно тот, кто находился там, внутри, уже не стеснялся ее присутствия, и никоим образом не собирался делать тайны из своего пребывания в темной утробе огромного дубового гроба, оклеенного светлым ореховым шпоном, который некоторые простаки по недомыслию склонны считать обычным шкафом для белья.
Надежда отпрянула. Это было похоже на оживший кошмар. Вот она стоит, прижав руки к груди, даже не пытаясь унять дрожь.
(Маленькая испуганная проказница, что натворила бед, и теперь не знает, как выпутаться из всего этого, замирая от предчувствия скорой расплаты!)
Что может издавать такие звуки, находясь в шкафу?
— Это мышь — радостно прошептала Надя, впрочем, с трудом представляя, какой должна быть хвостатая бестия, чтобы производить такой шум — не иначе размером с кота!
Ее разум искал любое подходящее объяснение. Чтобы все стало по местам, и отступила тревога.
Еще варианты? — Да сколько угодно!
Оборвался крючок, и парадный пиджак Сергея с шорохом упал на белье, или полотенцам, доселе аккуратно сложенным в разноцветные стопки, не нашлось места на полке, или… — да много чего может случиться в переполненном шкафу, и нет смысла искать объяснения тому, что не стоит и трещинки на его полированной поверхности.
Немного успокоившись, Надежда прислушалась. Нет, ничего — ветер, как и прежде, срывает с ветвей последние листья, в комнате в предутренней тиши проступают очертания шкафа, из глубин которого не раздается больше ни звука.
Надя выползла из кровати, и подошла к трюмо. В полумраке спальни, она сумел рассмотреть лишь силуэт, отраженный в зеркале, да уголок чертового шкафа.
— Тебя привлекают зеркала… — подумала она вслух, и провела пальцем по холодному стеклу…
Но еще больше здесь и сейчас привлекал старый шкаф, переполненный разными чудесами, одно из которых не давало покоя, заставляя придумывать разную чушь.
(Детка, да подойди ближе, раскрой дверку и удостоверься — нет и быть не может ничего такого на полках, вот только чьи это глаза проступают из темного угла, сверкая парой огоньков?)
Надежда прикусила губу. Прошедшая ночь была ночью волшебных сновидений. И, похоже, сны снились не только ей одной.
Еще вчера вечером, выходя из ванной, она заметила, что муж задремал в неудобной позе. Прямо перед ним, стоял пустой граненый стакан, и Надежде мигом подумалось, что вновь вернулись старые добрые деньки, но она тут же одернула себя.